Cotton was King in Russia

Импорт хлопка в Россию в 1815-1914 гг.: западноевропейская текстильная промышленность и технологический трансфер в России в XIX – начале XX века

В. Сартор

Импорт хлопка в Россию в 1815-1914 гг.

“Cotton was king” – эта фраза отражает громадный рост мировой торговли и переработки хлопка в XIX в. Этот процесс был связан с развитием текстильной промышленности почти во всех странах, в том числе и в России[1]. Российская текстильная индустрия сделала в этот период значительный шаг вперед, что повлекло за собой усиленный импорт хлопка. Значение этого вида торговли, а также роль текстильной промышленности отражает тот факт, что с 1840-х годов ввезенный в страну хлопок составлял 10% всего российского импорта и являлся важнейшей импортной статьей. До конца 1860-х годов, впрочем, конкуренцию ему составлял сахар. Для основных экспортеров хлопка, прежде всего США, которые поставляли около 70% хлопка на мировой рынок, Египта и Бразилии, а также для крупных хлопковых бирж, таких как Ливерпуль, а позднее Бремен и Гавр, Россия представляла рынок, по своему объему уступавший Великобритании, Германии или Франции. Тем не менее, Российская империя представляла собой немалый и постоянной растущий сегмент мирового хлопкового рынка[2]. В 1880-х годах Россия имела 4,8 млн. веретен (из общего количества около 80 млн.), находясь по этому показателю на пятом месте в мировой хлопчатобумажной индустрии, и соответственно занимала прочные позиции в импортной торговле хлопком-сырцом.

Развитие российской хлопчатобумажной промышленности

Развитие хлопчатобумажной промышленности в России на рубеже XVIII-XIX вв. и вплоть до начала ХХ в. представляло собой следующую картину (см. табл. 1-3).

Таблица 1. Текстильные предприятия в России, 1775-1814 гг.

Год	1775	1800	1814
Хлопчатобумажные	16	240	424
Льняные	72	320	314
Шелковые	54	300	158

Таблица 2. Сумма годового производства хлопчатобумажных предприятий России, 1820-1908 гг. (млн. руб.)

1820	16,7
1850	29,0
1860	77,0
1908	296,8

Таблица 3. Количество прядильных веретен на российских хлопчатобумажных фабриках, 1860-1908 гг. (млн.)

1860	1,6
1879	3,3
1890	3,4
1894	4,4
1908	7,8

Доля России в мировом потреблении хлопка возросла с 3,7% в 1850 г. до 5,5% в 1890. Россия с 750 тыс. кип переработанного хлопка занимала шестое место в мире, уступая британской Индии (988 тыс.), но опережая Францию (650 тыс. кип). Безоговорочным лидером являлась Великобритания с 4,1 млн. кип[3]. В расчете на душу населения в России потреблялось в год 3,31 фунтов хлопка (1883), и по этому показателю она отставала от других европейских стран, где душевой уровень колебался от  4,22 фунтов (Португалия) до 9,89 фунтов в Бельгии[4].

В рамках этой торговли возникли постоянные структуры. Сначала хлопок преимущественно ввозился через Ливерпуль, но затем русские покупатели выяснили, что сами могут закупать хлопок в странах-производителях, прежде всего в США. Здесь были основаны филиалы русских импортных фирм.

Импортная торговля сыграла весьма важную роль в установлении контактов русской текстильной промышленности с заокеанскими поставщиками. Объем и особенно доля импортируемого хлопка в общем импорте являются важными показателями значения текстильной промышленности в общей структуре промышленного производства России. Важен вместе с тем и вопрос организации импорта. Кто были фирмы-импортеры, являлись ли они торговцами, в том числе и иностранцами, или по большей части производителями-промышленниками, удовлетворяющими собственные потребности?

Объем импорта

Поначалу спрос на хлопок-сырец был относительно невелик. С одной стороны, русская хлопчатобумажная промышленность находилась в начальной стадии развития. В 1776 г. действовало 16, в 1800 – 240 и в 1814 г., после окончания наполеоновских войн и наступления периода стабильного экономического развития, 424 хлопчатобумажные фабрики с 39 тыс. рабочих[5]. Структура российской внешней торговли того периода, которая характеризовалась экспортом сырья и полуфабрикатов и импортом готовых изделий и потребительских товаров, представляла следующую картину: важнейшими экспортными статьями являлись сало-ворвань (в 1846 около 25% всего вывоза), пенька (около12%), зерно (11%) и лен (около 5%), а также парусина, жиры, железо и щетина; импортировались в страну по стоимости товаров сахар, ткани, красители, вино, кофе, чай, предметы роскоши, машины (с 1830-х годов) и затем хлопок-сырец, поскольку до 1830-х годов хлопчатобумажная промышленность России была в международном сопоставлении относительно слабо развита. В 1822 г. высокие таможенные пошлины на ввоз хлопка были отменены, и импорт этого сырья значительно вырос (см. табл. 4)  

Таблица 4. Импорт в Россию хлопка-сырца, 1814-1851 гг. (тыс. пуд.)

1814	8,3
1825	62,0
1826	105,0
1835	220,0
1840	400,0
1845	730,0
1851	1500,0
1861	2600,0
1862	440,0
1880	5000,0
1890-е (в среднем)	10000,0
1900-е (в среднем)	12000,0

«Коммерческая газета» в 1839 г. подчеркивала, что сильный рост текстильной отрасли непосредственно связан с отменой пошлин на хлопок и прогрессом хлопчатобумажной индустрии[6]. В 1861 г. импорт хлопка уже достиг объема в 2,6 млн. пуд. стоимостью 19,1 млн. руб. В 1862 г. он резко упал до 440 тыс. пуд. вследствие гражданской войны 1861-1865 гг. в США и разорения хлопковых плантаций на юге страны, поставлявших основную часть ввозимого в Россию хлопка.

Но уже в 1866 г. импорт хлопка вновь достиг 2,4 млн. пуд. стоимостью 36  млн. руб. В 1870-1880-х годах объем импорта вырос до 5 млн. пуд в среднем за год. В 1890-х годах последовало новое резкое увеличение до 10 млн. пуд. в год. К 1910 г. была достигнута отметка в 12 млн. пуд., несмотря на резко возросший объем поставок хлопка из Средней Азии.  

Таблица 5. Стоимость ввозимого в Россию хлопка и его доля в общем импорте страны, 1814-1913 гг. (млн. руб.)

Годы	Импорт хлопка (в среднем за год)	Доля в общем импорте России (%)
1814-1820	1,43	0,7
1824-1835	3,70	1,7
1838-1845	4,01	0,8
1854-1860	12,57	22,8
1861-1864	14,47	10,7
1865-1870	31,86	13,3
1871-1875	47,15	10.5
1876-1880	50,82	20,0
1885	64,1	14,8
1895	62,7	11,9
1900-1905	69,9	7,9
1906-1913	107,6	8,4

Структура импортной торговли хлопком

Импорт хлопка в Россию с начала XIX в. вызвал к жизни следующие основные последствия. Прежде всего, главными экспортными регионами стали в первую очередь США, в меньшем масштабе также Египет, Бразилия и Индия. С конца XIX в. важную роль в качестве поставщика хлопка  играли также владения России в Центральной Азии, присоединенные  к империи в 1850-1870-х годах.

Хлопок-сырец весьма различался при этом по качеству. Длинноволоконный хлопок, пригодный для выделки высококачественных тканей, возделывался в США, хлопок из Бухары, Коканда и Ферганы был пригоден для производства более простых и недорогих тканей. Но собираемого в Средней Азии хлопка на рубеже XIX-XX вв. было все же недостаточно для производства даже низкокачественных изделий. 200 тыс. га возделываемых полей хлопчатника в Средней Азии выглядели весьма скромно на фоне 10 млн. га в США[7].

Торговля: происхождение товаров, торговые пути и торговцы

70% хлопка-сырца, как правило, было американского происхождения. В годы гражданской войны произошло падение импорта американского хлопка, что наглядно продемонстрировало импортерам их зависимость от США. Поэтому начали налаживать доставку хлопка также из Вест-Индии, Бразилии, Египта, Персии и Индии. Последний регион приобрел важное значение после окончания гражданской войны в США. Тем не менее, Соединенные Штаты остались главным поставщиком хлопка на мировой рынок, в том числе и для России. После 1871 объем вывозимого ими сырья в Россию восстановился до прежнего уровня, а к 1910 г. достиг отметки свыше 50 млн. руб. (см. табл. 6).

Таблица 6. Импорт хлопка в Россию из США, 1854-1913 гг.[8]

Год	Объем импорта (пуд.)	Стоимость (руб.)
1854	69439	555.512
1860	695416	5.215.631
1862	31721	412.373
1866	61674	925.110
1871	1091.658	13.099.896
1875	574238	5.787.155
1880	572900	5.632.961
1895	3164000	24.153.000
1899	6136714	33.749.037
1900	5136683	35.761.684
1905	3666272	25.653.977
1910	4581649	51.362.728
1913	5085985	44.707.697

Удельный вес других хлопкопроизводящих регионов на рубеже веков отличался стабильностью (см. табл. 7).

Таблица 7. Ввоз в Россию хлопка-сырца по основным хлопкопроизводящим регионам, 1899-1900 гг.[9]

Страна-производитель	1899		1900
	Объем (пуд.)	Стоимость (тыс. руб.)	Объем (пуд.)	Стоимость (тыс. руб.)
США	6.130.000	33.749	5.136.000	35.754.000
Египет	1.871.000	12.941	1.178.000	11.900.000
Вест-Индия	62.000	272	49.000	282.000
Бразилия	42.000	211	28.000	187.000
Всего	8.105.000	47.173.000	6.391.000	48.123.000

Благодаря развитию хлопководства в среднеазиатских владениях России удалось уменьшить зависимость от поставок импортного хлопка, в особенности низкокачественного коротковолокнистого (см. табл. 8).

Таблица 8. Соотношение импортного и среднеазиатского хлопка в структуре потребления российской текстильной промышленности, 1900-1910 гг.[10]

Год	Среднеазиатский хлопок (%)	Импортный хлопок, всего (%)	Доля импортного хлопка из США (%)
1900	41,4	58,4	46,2
1904	36,5	63,5	50,1
1908	38,2	61,8	48,7
1910	50,9	49,1	35,8

Как русские производители получали необходимый хлопок? Производители разделялись на две группы. Имелось множество ремесленных и крестьянских прядилен, которые производили некоторое количество хлопчатобумажных товаров. Их значение из-за многочисленности этой группы не стоит все же недооценивать[11]. Они приобретали хлопок не прямо у фирм-импортеров, а у посредников, особенно на ярмарках. Ведущую роль здесь играла, разумеется, Нижегородская ярмарка. Вторую и более значимую группу представляли крупнопромышленные фабриканты Москвы и окрестных губерний, а также Петербурга и северо-западного региона. Поначалу они заказывали сырье у известных международных торговцев, но позднее начали в растущем объеме вести импортные операции за собственный счет и избавились от посредников.

Торговый путь американского хлопка и других стран до середины XIX в. пролегал через промежуточные пункты в виде международных хлопковых бирж. Пальму первенства среди них удерживала Ливерпульская биржа. Через этот центр мировой хлопкоторговли, на протяжении XIX в. и вплоть до Первой мировой войны контролировавшего 80-90% мировых поставок[12], поступало 50-60% ввозимого в Россию хлопка-сырца. Вторым важным направлением стали прямые поставки хлопка из США. Уже в 1856 г. в русской экономической прессе упоминалось растущее стремление обойтись без посредничества Ливерпуля. Консул США в Петербурге Джонс (Johns) предложил «вступить в контакт с американскими производителями хлопка, чтобы выписывать это сырье из Америки по более приемлемым ценам, нежели приходится платить в Ливерпуле»[13].

Последующие изменения не казались экономистам исчерпывающими, судя по тому, что в 1875 г. русский специалист Маттеи (Matthai) критически заключал, что хлопчатобумажные фабриканты до сих пор не наладили прямых импортных поставок из США. Журналист газеты «Петербургский герольд» (Petersburger Herold) опровергал это заявление, указав, что в 1874 г. через Ревель из США в Россию было непосредственно ввезено свыше 2 млн. пуд. хлопка.  В 1875 г. прямо через Петербург в Россию также было импортировано хлопка больше, чем через Ливерпуль, но оговаривался, что экспорт из США в Россию требует «кредита на Лондон» и потому немногие экспортеры готовы рассчитывать на Петербург[14]. Эта традиция, разумеется, способствовала сохранению системы международных расчетов через лондонский Сити и благоприятствовала посреднической торговле через Великобританию.

Время от времени усиливался, впрочем, прямой импорт из США, который осуществлялся через Нью-Йорк, Новый Орлеан, Бостон, Саванну, Гальвестон и Чарльстон. В 1845 г. удельный вес американского прямого экспорта достиг уже 31%, причем вывоз шел главным образом через Новый Орлеан, который в то время служил главным портом для экспорта хлопка. Но с 1890 г. прямые поставки хлопка из США вновь сократились: если в 1890 г. 49% хлопка поступило непосредственно их южных штатов США, то к 1895 г. эта доля снизилась до 17% и в дальнейшем осталась на незначительном уровне

Верх взяли опять британские и особенно германские (бременские) посредники. В 1860 г. Гулль и Гримсби в Восточной Англии приобрели важное значение как экспортные порты, сосредоточив до 40% вывоза, и потеснили географически невыгодно расположенный для восточного экспорта Ливерпуль, доля которого снизилась до 10%. Тем не менее, хлопок сначала доставлялся в Ливерпуль, а затем уже переправлялся другие гавани. К их числу относились также Бремен, Гавр, Лейт и Хартлпул, позднее важную роль стал играть и Белфаст.

В хлопкоторговле между США и Западной Европой со временем наметилась специализация, причем ведущую роль в торговле стали нередко играть промышленники-потребители. Русский фабрикант приобретал хлопок не у импортера в Петербурге, а закупал его либо у посредников и брокеров на Ливерпульской бирже, либо прямо в США через собственные или уполномоченные конторы. Последние действовали через местных посредников на юге США или в Нью-Йорке. Самым выгодным было закупить хлопок непосредственно на плантации, но обычно цепь посредников была достаточно велика.

Экспорт из Ливерпуля, Гуля и Бремена, из Александрии на Одессу, а также железнодорожным путем через Польшу свидетельствуют, что вплоть до Первой мировой войны торговые маршруты отличались значительным разнообразием.

Разросшееся кредитование также играло важную роль в хлопкоторговле. Преобладающая часть мировой торговли хлопком до Первой мировой войны осуществлялась на основе финансирования через Лондон.

Портовая статистика грузов, ввозимых в 1880-1913 гг. через Ревель, отражает пункты отправления хлопка (см. табл. 9).

Таблица 9. Ввоз хлопка через порт Ревель, 1880-1913[15].

	1880-1890		1891-1900		1902-1913
Страна (порт) отправления	Млн. пуд.	%	Млн. пуд.	%	Млн. пуд.	%
США	14,77	54,3	4,97	19,4	—	—
Великобритания	5,42	19,9	9,40	36,6	10,51	36,9
Германия (Бремен)	4,78	17,8	10,15	39,5	13,97	49,1

США, которые действовали, минуя торговых посредников в Западной Европе, в 1890-е годы утратили свои позиции и потому совершенно исчезли из портовой статистики. Великобритания, традиционный поставщик, вновь обрела первенство, но затем оказалась превзойдена немецкими торговыми комиссионерами.

Американский хлопок обычно прибывал из Нового Орлеана или из Саванны. Британскими экспортными портами являлись Гулль и Ливерпуль, позднее Лондон и Белфаст. Немецкие посредники происходили обычно из Бремена, отчасти также из Любека. В 1903 г. доля одного Бремена в импорте через порт Ревеля достигала 59%[16].

Хлопковая биржа Бремена зарегистрировала нарастание операции с Россией после Крымской войны 1853-1856 гг.[17] В целом Россия являлась вторым после Германии экспортным рынком для хлопка, преимущественно импортируемого из США (см. табл. 10).

Таблица 10. Экспорт хлопка через порт Бремен, 1852-1913 гг. [18]

Год	Экспорт хлопка-сырца через Бремен (кипы хлопка)	В том числе экспорт в Россию
		Кипы хлопка	% от общего объема
1852	52.700	5.800	11,0%
1863	6.510	260	4,0%
1871	28.668	3.042	10,6%
1880	78.874	5.527	7,0%
1890	166.607	13.019	7,8%
1900	352.812	58.068	16,4%
1910	1.857.049	352.759	19,0%
1913	2.351.395	352.697	15,0%

Примерно с 1900 г. Бремен стал ведущим импортным портом, в 1900 г. около 40% всего ввезенного в Россию хлопка-сырца было отправлено через Бремен, в 1904 г. – 45%, в 1910 г. – 59% и в 1912 г. – 48%, причем главным портом назначения являлся Ревель.

Морской путь по Балтике являлся преимущественным маршрутом ввоза хлопка в Россию, но во время войны, как, например, в годы Крымской войны, возросшее значение приобретал сухопутный путь через Польшу. Его доля в период Крымской войны превышала 50%: в 1854 г. она равнялась 40%, а в 1855 г. — даже 68%[19]. Этот факт побудил московского банкира Теодора Ахенбаха (Achenbach) обратиться к парижским Ротшильдам с предложением инвестировать капиталы в импорт хлопка в Россию сухопутным путем[20].

Значение сухопутного пути на восток после Крымской войны сошло на нет, даже железнодорожное сообщение  не могло конкурировать с более выгодным морским транспортом.

Со временем также Одесса на Черном море стала импортным портом, поскольку много хлопка с 1880-х годов ввозилось не только из США, но и из Египта. Россия (22% вывозимого из Египта хлопка) заняла второе место после Великобритании  (43,5%) по этому показателю[21]. Хлопок, ввозимый через Одессу, поступал прежде всего в русские и польские текстильные центры, такие как Лодзь[22].

Другие пути были проложены для персидского индийского хлопка через Каспийское море на Астрахань. В 1885-1910 гг. удельный вес  этого хлопка составлял 6-7% от общего хлопкового импорта страны[23]. Ввозу персидского хлопка способствовал тарифно-таможенный режим русского правительства. С 1890 г. персидская транзитная торговля через Россию была освобождена от таможенных пошлин, а экспорт сахара в Персию сопровождался премией в случае, если в обмен на него ввозился хлопок[24].

Таблица 11. Торговые пути доставки в Россию хлопка (в % от суммы общего ввоза хлопка), 1840-1910 гг.

Год	Балтийское море (%)	Сухопутные пути (%)	Прочие (%)
1840	76,4	?	?
1845	90,0	7,0	3,0
1854	58,4	39,9	1,3
1861	95,2	?	?
1865	65,1	8,6	26,3
1873	71,4	28,1	0,5
1880	57,4	6,9	35,7
1895	53,7	14,5	31,8
1905	63,4	18,3	18,3
1910	75,3	?	?

Таблица 12. Основные порты ввоза хлопка-сырца в Россию, 1908-1912 (стоимость в млн. руб. / % к итогу)

Порт	1908	1909	1910	1911	1912
Одесса	12,4	8,88	8,19	9,07	8,77
%	12,1%	10,7%	11,7%	10,2%	8,2%
Ревель	53,04	30,06	29,27	36,36	32,61
%	45,3%	25,7%	33,5%	36,3%	28,9%
Петербург	23,77	19,92	23,13	16,54	14,68
%	17,9%	18,2%	25,9%	16,6%	13,9%

На Балтийском море Петербург с Кронштадтом по меньшей мере с 1870-х годов являлся важнейшим портом ввоза хлопка, хотя Ревель благодаря долгое время незамерзающей гавани, новым железнодорожным линиям, связавшим его с центром России, а также деятельности Кренгольмской мануфактуры Кнопов и Нарвской мануфактуры Пельтцеров приобрел особое значение[25] до Первой мировой войны сохранил положение главного пункта импорта хлопка в Российской империи. В тот период множество поставок хлопка отправлялось отсюда в центральную Россию.

 Петербург же постепенно утрачивал свое значение как ввозного порта. Его доля в импорте хлопка в страну в 1850-1860-е годы достигала 90%, но с 1873 г. резко снизилась до 34%, а к 1879 г. до 10%. В 1890-е годы она вновь поднялась до 28%, но в канун мировой войны (см. табл. 12) вновь упала до 14-16%, хотя хлопок оставался важнейшей статьей русского импорта. Петербургский порт, впрочем, уступал свои позиции в российской внешней торговле[26]. Хлопок шел на Ревель, чья гавань лишь на 1-2 месяца в году покрывалась льдом[27]. Благодаря строительству железных дорог большая часть прибывавшего сюда хлопка отправлялась во внутренние области России. В 1903 г., например, через Ревель было импортировано 4,5 млн. пуд. хлопка, и отправлено далее по железной дороге 4,6 млн. пуд. (с учетом остатков от прошлого года). Ревель в начале ХХ в. связывали с другими регионами России следующие железнодорожные линии (см. табл. 13).

Таблица 13. Железнодорожное сообщение Ревеля с другими регионами и доля хлопка среди отправленных грузов, 1892-1913 гг.

Железнодорожная компания (общество)	Регионы и пункты назначения	Перевезенный хлопок (тыс. пуд.)	% ко всему импортированному через Ревель хлопку
Балтийская	Северо-Западный регион, Петербург, Нарва	730	15,7
Московско-Ярославская	Москва, Центральный регион	1120	24,1
Московско-Нижегородская	Нижний Новгород, Москва	1131	24,3
Николаевская	Москва, Петербург	437	9,4

Таким образом, в начале 1900-х годов около 60%  получаемого в Ревеле хлопка направлялось центральные области России, причем значительная часть предназначалась для Нижегородской ярмарки и для ярославских хлопчатобумажных предприятий. В 1910-1913 эта доля составила около 50-52%, т.е. значительно снизилась[28].

Важную роль при выборе порта импорта хлопка играли железнодорожные тарифы. Они затрагивали особенно производителей внутри страны, т.е. в центральной России. С помощью меняющихся тарифов железнодорожные компании вели между собой конкурентную борьбу. Поскольку доставка грузов от Ревеля до Москвы обходилась дешевле, чем из Петербурга, Ревель получал преимущества. Насколько нервозно предприниматели реагировали даже на легкое повышение тарифов показывает случай с повышением Балтийской дорогой тарифа на провоз хлопка на 0,5 копейки с пуда. Ревельский Биржевой комитет выразил горячий протест по этому поводу и обратился с соответствующим ходатайством в правительство[29].

Одесса с 1875 г. выступила на арену с 12% импортированного хлопка, к 1885 г. ее доля выросла до 18,3%, а к 1895 г. достигла 26,2%, или более четверти всего ввезенного в страну сырья. Но к 1910 г. этот показатель снизился до  12%. Ведущую роль здесь играл импорт египетского хлопка: в 1895 г. через Одессу ввезли 629 тыс. пуд. хлопка, из которых 70% предположительно было доставлено из Египта[30]. Причиной спада стала зависимость от урожая хлопка в Египте и, вероятно, особенно строгие карантинные условия в Одесском порту, которые не устраивали импортеров[31].

Эволюция цен на хлопок

В течение столетия цены на хлопок кардинально изменились. Решающий скачок они пережили в годы гражданской войны в США, когда «хлопковый голод» привел к невиданному росту цен. С 7,30 руб. за пуд в 1860 г. они поднялись до 11,70 руб. в 1862 г. и 15 руб. Затем они несколько снизились, но на всем протяжении 1865-1913 гг. держались на уровне 7-12 руб. за пуд (см. табл. 14).  

Таблица 14. Изменения цен на хлопок в России, 1820-1913 гг. [32]

Год	Цена (рублей за пуд) в среднем за год
1820	42
1830	20,65
1840	6,56
1851	7,30-21,7
1854	5-10,5
1860	7,30
1865	15-24,50
1875	6,80-12,20
1880	10,60
1890	9,50
1903-1907	7,90
1908-1912	9,10
1913	11,85

Как устанавливались цены в России? Хотя они объявлялись на бирже в Петербурге, но их уровень определялся Ливерпульской хлопковой ассоциацией (Liverpool Cotton Association) на ведущих хлопковых биржах в Нью-Йорке и Ливерпуле[33]. Решающим временем года являлась ранняя осень, когда заканчивалась уборка урожая хлопка в южных штатах. На уровень цен влияло и количество непроданных остатков урожая прошлого года, находившихся в США, Ливерпуле или где-либо еще.

В Ливерпуле хлопок прежде всего сортировался по стране происхождения и затем разделялся на семь типов в зависимости от качества, в Нью-Йорке классификация была менее дифференцированной. Для каждого сорта устанавливалась определенная цена.

По мере удаления от США цены пропорционально росли. Если в южных штатах они колебались в пределах 6,30-7,80 руб. за пуд, а в Ливерпуле — 7,30-10,11 руб., то в Петербурге они достигали 7,30-12,20 руб. за пуд[34]. Цены между главными хлопковыми биржами в Нью-Йорке и Ливерпуле различались не столь существенно, как между южными портами США и Ливерпулем.

До внедрения телеграфа известия о ценах в США достигали Ливерпуля только через некоторое время и устанавливались с прибытием товара в Европу, с открытием же телеграфного сообщения между Ливерпулем и США они стали определяться гораздо оперативнее. Получили распространение фьючерсные контракты, т.е. товары закупались на месте в США, еще до их физического прибытия в Европу. Покупатель, разумеется, нес риск от непредвиденных расходов и колебаний вексельного курса. Эти сделки оставались также под контролем Ливерпуля.

Известным противодействием против этой монополии могли стать прямые закупки хлопка в США при посредстве агентов, но стоимость такого импорта в Россию показывает, что на общую тенденцию эти закупки не имели существенного влияния. 

Импортеры

Как и повсеместно в международной торговле, особенно трансатлантической XIX  в., в российской внешней торговле действовала, особенно в операциях преобладавшего до середины XIX в. Петербургского порта, группа состоятельных торговцев, или, как их называли, «экспортеров» или «портовых коммерсантов» («лица, торгующие при порте»)[35]. Поначалу они вели универсальную торговлю, затем некоторые стали специализироваться в отдельных областях коммерции. К наиболее известным из них на протяжении всего XIX в. принадлежали Штиглиц, Торнтон (Thornton), Томпсон и Бонар, Гиллс и Вишау, В.Брандт (W. Brandt), Ралли и Скараманга (Ralli & Scaramango), Родоканаки (Rodokonaki), Фрерихс-Кноп и др.[36]

Таблица 15. Основные импортеры хлопка в Россию, 1831-1869 (в кипах)

Название фирмы	1830-e годы	1840-е годы	1850-e годы	1860-e годы
Л.Кноп (L. Knoop)	—	—	—	118.791*
Фрерихс и Ко. (Frerichs & Co.)	—	—	95.266	16.394
Штиглиц (Stieglitz), Новая бумагопрядильня	13.884	41.648	62.095**	44.314
Лодер (Loder),Новая бумагопрядильня	—	—	—	31.218
Томпсон и Бонар (Thompson & Bonar)	1.341	17.544	19.861	211
Лодер и Ко. (Loder & Co)	1.045	13.764	4.545***	—
Гиллс и Вишау (Hills&Whishaw)	1.114	12.917	—	—
Симон Якоби (Simon Jacoby)	230	11.826	31.938	—
Е. Губбард (E. Hubbard)	—	6.808	10.604	19.774
Р.Прен, Блессиг (Российская мануфактура)	—	6.577	31.345	33.442,5
Савва Морозов	—			20.657
Стукен и Шпис (Stucken & Spies)	—	—	2.548	19.985
Сампсониевская мануфактура	—	—	—	16.550
С.Лепешкин		1.940	19.394	2.022
Хольцхауер (Holtzhauer)	—	—	14.222	—
Райт и Ко. (Wright & Co.)	5.890	4.131	13.686	—
Уилсон (Wilson & Co.)	5.640	4.673	4.669	—
Холфорд (Holford)	4.034	—	—	—
В.Ропс и Ко. (W. Ropes & Co.)	3.583	4.594	12.414	9.508
П.Меняев и Ко.	2.810	10.146	5.042	2.122
Клеменс и Тандер (Clemens & Tunder)	2.745	6.086	9.528	9.196
Шуйский	1.948	—	—
В.Сутгоф (W. Sutthoff)	1.482	—	—
Andere
Всего	70.972	263.917	626.424	642.280,5

* Людвиг Кноп перенял дела фирмы Фрерихс и Ко. в России.

** Штиглиц в 1851 г. продал свою Невскую мануфактуру, которую приобрели Фелейзен (Felleisen) и Прен. С 1890-х годов предприятие контролировали Хаммершмидт (Hammerschmidt) и Коутс (Coats).

*** Дела фирмы Лодера перешли к основанной им Новой бумагопрядильне.

До конца 1870-х годов эта группа была довольно закрытой по составу. С середины 1870-х годов они все более концентрировались вокруг биржи и назывались «биржевыми коммерсантами» («торговавшие при бирже»), другие по преимуществу занялись банковскими операциями. Они контролировали Петербургский Биржевой комитет, который представлял интересы крупного торгового капитала, устанавливал ежедневно цены, оказывал влияние на общеэкономическое и финансовое законодательство и тем самым воздействовал на внешнюю торговлю и русскую торговлю в целом[37]. Тем не менее, оставалась влиятельная группа коммерсантов преимущественно британского, немецкого и греческого происхождения, которая продолжала вести торговлю при порте, не внедряясь в биржевые операции[38].

Следует отметить одну особенность этих коммерсантов: многие петербургские, равно как и черноморские экспортеры имели штаб-квартиру или филиал в Лондоне, чтобы поддерживать тесные контакты с Великобританией, которая до середины XIX в. оставалась важнейшим внешнеторговым партнером России. Лондон вплоть до 1914 г. играл решающую роль в финансировании международной коммерции.

В других портовых городах, как Одесса, Рига, Ревель или Таганрог, верхушку делового мира образовывал малочисленная группа торговцев. В Риге и Ревеле наиболее активны были западноевропейцы по происхождению, в черноморских портах – греки и евреи.  С 1850-х годов заметно возросло влияние и русских предпринимателей, таких как Малютин, Меняев и Савва Морозов. Примечательно, что до середины 1880-х годов лишь изредка предприниматели действовали сразу в нескольких портах. Исключение представляли фирмы со штаб-квартирой в Лондоне Гилл (Hill), Дж. Шредер (J.H. Schröder), греческие семейные кланы коммерсантов Ралли, Скараманга и Родоканаки, а также торговый дом В.Брандт[39].

Эти немногочисленные предприниматели, первая пятерка которых постоянно контролировала 20-30% сбыта через Петербургский порт стоимостью 120-170 млн. руб.[40], занимали ведущие позиции и в импорте хлопка.

Фирмы Штиглиц, Уилсон и Ко., Томпсон и Бонар, Симон Якоби, а также Гиллс и Вишау, которым принадлежали ведущие позиции в импорте хлопка, принадлежали к этим главным международным торговцам. Уилсон и Ко., Томсон и Бонар и Гиллс и Вишау ранее занимались универсальной коммерцией, тогда как Райт и Ропс (Wright und Ropes) прежде специализировались на торговле текстилем, Блессиг вел торговлю сахаром и зерном, а Лодер проявлял активность в торговле салом[41]. Ропс при этом уже издавна занимался ввозом хлопка напрямую из США, а также экспортировал русскую парусину.

Наиболее крупным коммерсантом, занятым во многих отраслях русской внешней торговли, был Людвиг Штиглиц. Наряду с импортом хлопка для своей основанной в 1835 г. Невской бумагопрядильной мануфактуры он также занимался экспортом уральского железа, сала и пеньки и импортом сахара-сырца из Центральной Америки для своего сахаро-рафинадного завода в Петербурге[42]. К 1850 г. экспорт пеньки, льна, поташа и зерна также приносил ему солидные прибыли. Весьма заинтересован он также был в импорте индиго, текстильного красителя, который был важен не только для собственного производства, но и служил предметом оживленного торга. В Бостоне Штиглиц держал собственный экспортный филиал[43].

Уже в 1830-е годы Штиглиц как торговец и текстильный фабрикант однозначно был лидером в области импорта хлопка в Россию, и с этой позиции его потеснили только в 1850-е годы Фрерихс и Ко., т.е. родственные им Кнопы, хотя влияние фирмы Штиглиц оставалось весьма значительным. Бурный рост этой сферы коммерции создавал поле для предпринимательской активности множества фирм.

Фирма Томас Уилсон и Ко. являлась английским транспортным предприятием с резиденцией в Гулле, которая занималась прежде всего торговлей со странами Восточной Европы. Эта активность обусловила ее лидерство на Лондонской Балтийской товарной бирже, столь значимой для торговых отношений с Россией[44]. Томас Уилсон (1792-1869) и затем его сын Давид (1815-1893) с 1814 г. занимали лидирующие позиции в импортно-экспортной торговле через Петербургский порт. Сначала они действовали как «иноземные гости»[45], причем сами редко наведывались в Петербург. Наряду с ввозом хлопка фирма Уилсон также вела активные экспортные операции с такими важнейшими русскими товарами, как пенька, лен и сало[46]. Деятельность фирмы поначалу носила универсальный характер. В операциях с ворванью в 1830-х годах она заняла ведущие позиции, в экспорте льна входила в пятерку лидеров. Слабее она была представлена в торговле пенькой, хотя  и здесь входила в число наиболее активных коммерсантов[47]. Вплоть до Первой мировой войны она находилась на первых ролях в российской внешней торговле, и лишь революция 1917 г. оборвала ее деятельность в России[48].

Томас Райт начал коммерческие операции в Петербурге в 1822 г., причем его обороты сразу же приняли значительный размах. В 1822 г. они составили 4,1 млн. руб. Райт специализировался на торговле продукцией текстильной промышленности, с которой был связана и торговля хлопком.  Он экспортировал различные сорта льняных тканей, такие как парусина и упаковочный холст, а также воск. Хотя с середины 1840-х годов его фирма утратила прежнее значение, в импортных операциях с хлопком она до 1860-х годов сохранила солидные позиции.

Вильгельм Ропс, который вел активные торговые дела в Петербурге с 1833 г., постоянно проявлял активность в импортных поставках хлопка, причем преимущественно напрямую из США. Из Нью-Йорка, Чарльстона и Бостона он ввозил крупные партии хлопка. Как и у Райта, у него просматривается концентрация на торговле текстилем. В области экспорта льняных тканей он конкурировал с Райтом. В 1833-1837 гг. он еще значительно отставал от конкурентов в этой сфере коммерции, но в 1840-х годах стал здесь безусловным лидером. В хлопкоторговле он сохранял активность вплоть до 1860-х годов.

В 1840-х годах английская фирма Томсон и Бонар принялась за импорт хлопка-сырца в Россию. Эта фирма, которая владела также торговым банком в Лондоне и являлась членом Лондонской Балтийской биржи, вслед за Штиглицем принадлежала к числу крупнейших петербургских коммерческих компаний и вела торговлю широким ассортиментом товаров, в том числе и индиго.  Томсон и Бонар соперничали со Штиглицем за лидерство в петербургском коммерческом мире.  В 1844 г. им удалось опередить конкурента по сумме товарооборота, который составил 5,5 млн. руб. против 5,25 млн. руб. у Штиглица[49]. В 1850-х годах фирма пережила период кризиса, который, впрочем, удалось быстро преодолеть. В 1870-х годах торговый дом свернул операции в России, но продолжал поддерживать контакты из Англии

Жиль Лодер, с 1827 петербургский «иноземный гость», приобрел вес в импортной хлопкоторговле с 1840-х годов. Один из крупных экспортеров, с 1833 г. он неизменно входил в десятку ведущих коммерсантов российской столицы. Наряду с хлопком, он вел крупные экспортные операции с ворванью и имел собственный торговый банк в Лондоне[50], не испытывая поэтому нужду в кредите. В 1860-х годах он хотя и отошел от торговых операций, но логично перенес центр деловой активности в производственную сферу, став владельцем основанной в 1844 г. Новой бумагопрядильни в Петербурге. Позднее контроль за предприятием Лодер уступил Карру (Carr) и Блессигу. В 1860-х годах фирма импортировала более 30 тыс. кип хлопка в год и занимала третье место в списке крупнейших импортеров хлопка[51].

В 1840-1850-х годах заметное место в этой области коммерции занимал Якоб Симон, действовавший под фирмой Симон Якоби. С 1838 г. предприятие приступило к активным операциям и в 1849-1859 гг. входило в десятку лидеров отрасли. Наряду с хлопкоторговлей фирма вела также крупные операции с индиго. С 1859 г. она занялась масштабными биржевыми операциями[52].

Джеймс Гилл под фирмой Гилл и Вишау вел свою коммерцию в портах Риги (торговый дом Бр. Гилл) и Петербурга и входил в правление Лондонской Балтийской биржи[53]. Фирма вплоть до 1860-х годов принадлежал к числу ведущих коммерческих предприятий, причем в 1852-1855 гг. ей пришлось пережить кризисную фазу. От 80 до 150 судов, которые отправлялись из разных мест в Петербург, что составляло 5-7% всех прибывавших в Кронштадт кораблей, снаряжалось этим торговым домом, ведшим широкую универсальную торговлю. Наряду с хлопком, Гилла и Вишау интересовали также пенька, кожа, льняное семя и щетина.   Ведущие позиции фирма занимала в экспорте пеньки, а также зерна, льноволокна, ворвани, леса и льняных тканей. Но импорт хлопка этой фирмой почти полностью прекратился в 1850-е годы, хотя в 1840-х годах с поставляемыми на российский рынок 13 тыс. кип хлопка в год она принадлежала к числу ведущих хлопковых импортеров. В Риге под фирмой Бр. Гилл они также занимались экспортом пеньки, льна и леса[54]. В целом хлопок-сырец для Гилл и Вишау выступал в роли одного из важных импортных товаров в общем списке, а с 1880 г. значение этой импортной статьи значительно снизилось[55].

Коммерческие торговые фирмы, такие, прежде всего, как Райт, Томсон и Бонар, Уилсон, Симон Якоби и Ропс в 1830-х годах преобладали в поставках хлопка над непосредственными производителями (28 тыс. кип ввезенного хлопка против 14 тыс. у промышленников), сохранив позиции и в 1840-х годах (97 тыс. кип против 54 тыс.). Ситуация изменилась в 1850-х годах: 204 тыс. кип ввезли владельцы бумагопрядильных предприятий против 135 тыс., импортированных торговцами, а в 1860-х года перевес промышленников над торговцами стал подавляющим: 291 тыс. кип против 44 тыс.[56] Помимо Штиглица, ведущим предприятием – импортером хлопка являлась Невская бумагопрядильня, которая позднее была превзойдена хлопчатобумажными предприятиями фирмы Л. Кноп, которая контролировала не только крупнейшую в стране Кренгольмскую мануфактуру, но также Охтинскую мануфактуру в Петербурге, хлопчатобумажное предприятие Э. Цинделя в Москве и др. К числу значительных импортеров хлопка принадлежали также Русская бумагопрядильня, основанная в 1835 г. Р. Преном и Блессигом и Ко., Никольская мануфактура Саввы Морозова, Новая бумагопрядильня Г. Лодера, фабрики Пельтцера (Peltzer) в Москве и Нарве и Торнтона в Шлиссельбурге, а также многочисленные текстильные мануфактуры Коншиных, Якунчиковых, Прохоровых, Крестовниковых и Четвериковых. Они обладали немалыми средствами и могли легче перенести кризисную полосу, как, например, кризис 1840-х годов, жертвой которого оказался хлопковый импортер Холфорд (Holford)[57]. Блессиг был также заинтересован в Новой бумагопрядильне, перекупленной у Лодера, которой он во второй половине 19 в. руководил совместно с Генри Карром[58]. Фирма Блессиг, Браун и Ко. (Blessig, Braun & Co.) с капиталом 200 тыс. ф. ст. принадлежали к ведущим импортерам хлопка в Ливерпуле, поставляя хлопок в Россию[59]. Она, по всей видимости, представляла весьма разветвленную коммерческую структуру.

Фрерихсы и их преемник Л. Кноп стали крупнейшими фабрикантами и в связи с этим также важнейшими импортерами хлопка. Объем поставок хлопка превратил Кнопа в хлопкового импортера мирового масштаба. В 1861 г. Кноп ввез 22,5 тыс. кип хлопка и в 1868 г. –  26 тыс. только через Петербургский порт. В 1870-е годы крупные ливерпульские импортеры поставляли также около 30 тыс. кип хлопка ежегодно. Весьма примечательна была среди прочих фирма Александер А. Платон (Alexander A. Platon) из Сент-Луиса, которая в 1878 г. экспортировала в Ливерпуль 78 тыс. кип[60] и фирма Ралли, которая была вытеснена из российской зерноторговли и перешла на поставки хлопка из Индии. О фирме Людвига Кнопа добавим лишь, что ее деятельность в России достаточно хорошо известна[61].

Это замечание относится и к фирме Саввы Морозова, которая с 1860-х годов параллельно с развитием своих фабрик стала одним из ведущих импортеров хлопка[62]. С 10 тыс. кип ввозимого ежегодно хлопка она шла сразу вслед за Кнопом и Штиглицем, а в 1869 г., поставив 15,9 тыс. кип.,  возглавила список российских хлопкоторговцев[63].

Наконец, среди импортеров-производителей заметное место занимала фирма Е. Губбард. С 1824 г. этот коммерсант значился среди ведущих экспортеров российских товаров[64], специализируясь на вывозе ворвани и пеньки. Его импортные операции с хлопком постепенно выросли и привели к созданию в 1845 г. хлопчатобумажных предприятий – Шлиссельбургской и Петровской мануфактур[65]. Фирма продолжала вести операции до революции 1917 г. Во второй половине 19 в. этот один из крупнейших торговых домов Петербурга инвестировал капиталы и в другие отрасли экономики, например, в нефтяную промышленность. Он был широко известен как в России, так и в Великобритании, и Дж. Губбард, член Лондонской Балтийской биржи, стал даже директором Банка Англии (Bank of England)[66].

Следует упомянуть здесь и торговый дом С. Лепешкина, который владел Вознесенской мануфактурой близ Москвы. В 1850-х годах объем ввозимого фирмой хлопка достигал 20 тыс. кип, но затем резко снизился. Мануфактура Лепешкина являлась одной из ведущих в Московском районе и в 1914 г. была куплена Кнопами.

Многие торговые фирмы понесли крупные убытки в годы Крымской войны, и затем вследствие гражданской войны в США и наступившего «хлопкового голода» были окончательно вытеснены из этой области торговли, как, например, прежде очень крупные Томпсон и Бонар и Симон Якоби и Ко. Другие же фирмы использовали кризис в своих целях и активно занялись поставкой хлопка в 1860-х годах, как Г.Шлиман (H. Schliemann), будущий знаменитый археолог, и Стукен и Шпис (Stucken & Spies). В. Ропс и Ко. удержался в этом бизнесе и в последующие годы. Позднее сюда пришла фирма Клэсон и Ко. (Clason & Co.), у которой была сеть собственных филиалов в Саванне, Новом Орлеане, Бомбее, Штутгарте, Ливерпуле и Манчестере. Владелец фирмы А.Клэсон открыл затем представительства в Петербурге и Москве. Капитал фирмы в Ливерпуле в  1855-1870 гг. составлял 85 тыс. ф. ст.[67] Несмотря на преобладание в хлопкоторговле производителей, имелось несколько фирм, которые продолжали заниматься исключительно торговыми операциями, не внедряясь в обработку хлопка. Впрочем, у них, как, например, у Шписа и Стукена, имелись более важные сферы бизнеса[68]. Клэсон и Ропс, напротив, продолжили сосредотачиваться на импорте хлопка.  

В этой связи весьма интересен один импортер, который, впрочем, не играл заметной роли в поставках хлопка в Россию: Николаус Хорнби (Hornby) под фирмой Хорнби и Ко. (Hornby & Co.), выходец из Австро-Венгрии,  импортировал различные товары, среди прочих и хлопок. Примечательно, что он являлся президентом известной Ливерпульской хлопковой биржи[69].

Среди импортеров очевидно преобладали иностранцы, но с середины XIX в. возникли также русские импортные компании, как Малютин, Меняев и Шуйский, к которым затем присоединились крупные фабриканты Морозовы, Хлудовы и Лепешкины. Многие из иностранцев являлись также прочно осевшими в России предпринимателями, как Кноп, Стукен, Клэсон, Торнтон и Пельтцер.

С 1880-х готов импорт товаров страну все активнее осуществлялся специальными транспортными фирмами, как Герхард Гей и К. (Gerhard Hey & Co.), которые обозначали себя импортерами в официальных декларациях[70]. С этого времени становится также очевидным, что самыми удачливыми импортерами являются фабриканты, о чем свидетельствует опыт фирмы Л. Кноп.

Финансирование торговли

Как и всякая другая коммерция, хлопкоторговля финансировалась с помощью специальных кредитов. Лондонские банкирские дома Бр. Бэринг и К., Джон Генри Шредер и Ко., Клейнворт и Ко., а также Вильгельм Брандт и сыновья (Baring Brothers & Co., John Henry Schröder & Co., Kleinwort & Co.,Wilhelm Brandt & Sons) с начала XIX в. предоставляли кредиты своим клиентам в России, с которыми часто находились в родственных отношениях. Кредитование международного товарообмена до Первой мировой войны осуществлялось преимущественно торговыми банками лондонского Сити. Многие импортеры хотя и имели собственные банки в Лондоне и России, как Томпсон и Бонар, Гиллс и Вишау, Лодер, Штиглиц и Кноп (Учетный банк в Москве), но нуждались в заграничном кредите.  С середины 1880-х годов в этой сфере торговли стали участвовать крупные континентальные банки, как Дойче Банк, Дрезднер Банк, банк Лионский Кредит, а также Русский банк для внешней торговли[71]. Процент по среднесрочным кредитам с XVIII до середины XIX в. держался на уровне 5%, затем вырос до 8%, но с 1890-х годов вновь снизился до 4%[72]. Тем не менее, ставка по кредитам доходила и до 10%[73].

Бэринги финансировали Новую бумагопрядильню в Петербурге, фирмы Клэсон и Ко., Фрерихс и Кноп, В.Алексеев (Москва) Стукен и Шпис, Р. Прен[74]; банкирский дом Клейнворт снабжал кредитами Морозовых, Рождественскую мануфактуру, Русскую бумагопрядильню Губбарда, Кнопа, акционерную компанию по торговле хлопком-сырцом, фирмы Стукен и Шпис, Людвиг Прен, Хлудовых и Клэсон и Ко.[75] Парижские Ротшильды в разные периоды называли в числе своих клиентов Штиглица, Кнопа и его Кренгольмскую мануфактуру, Стукен и Шпис, Роберта Прена, В.Алексеева, Губбард и Ко., кредитные связи с которыми поддерживались через петербургские и московские банкирские дома Ценкер и Ко. (Zenker & Co.), Ахенбах и Колли (Achenbach & Colley), Генри Марк и Ко. (Henry Marc & Co.), Капгер и Ко. (Kapherr & Co.), а также через Петербургский Частный коммерческий банк[76]. Обращает на себя внимание тот факт, что в 1870-х годах Кноп неоднократно получал от Ротшильдов кредит в размере 100-200 тыс. руб.[77]

Торговцы хлопком прибегали активно и к кредитным услугам торгового банка в Лондоне Вильгельм Брандт и сыновья, а также иностранных акционерных коммерческих банков, как  Дойче Банк и  Лионский кредит, Русского для внешней торговли банка и Московского Учетного банка, находившегося под контролем Кнопа. Их кредитные отношения отчетливо проступают по материалам счетов банкирских домов Брандта и Клейнворта за 1876-1914 гг.[78] Клиентами их являлись, как и у других банков, самые влиятельные фирмы: Л.Кноп и Де Джерси, Морозовы и их Никольская мануфактура, Невская мануфактура и Новая бумагопрядильня, Русская бумагопрядильная мануфактура, Стукен и Шпис,  Клэсон, Малютины, Блессиг и Ко., Сампсониевская мануфактура, фирмы Лодера и Губбарда.

***

Значительный импорт хлопка-сырца в Россию в 1815-1914 гг. отражает, с одной стороны, рост хлопчатобумажной промышленности страны в этот период. Перед Первой мировой войной Россия занимала пятое место в мире по объему этой торговли. Эта сфера торговли имела не только периферийное значение, поскольку мировая хлопкоторговля являлась важной частью международного товарообмена. Вследствие этих процессов возникла инфраструктура в виде специальных заграничных отделений, занятых организацией экспорта, регулярного транспортного сообщения, а также кредитного обеспечения торговых операций. Все это позволяло России глубже интегрироваться в мировое хозяйство. Импорт хлопка и других товаров, необходимых для текстильного производства, до некоторой степени менял традиционную структуру внешней торговли, которая определялась экспортом сырья и импортом готовых изделий. Обозреватель газеты «Биржевые ведомости» в 1864 г. остро критиковал эту структуру в связи с кризисом внешней торговли[79]. Этот импорт являлся также результатом изменения правительственной политики, которая системой таможенных тарифов затруднила импорт готовых тканей и тем самым способствовала развитию собственной промышленности.

Очевидны изменения и во внутренней организации этой торговли. Поначалу хлопок ввозился торговыми фирмами, с 1850-х годов усилились позиции в этой области самих промышленников. Коммерсанты частью специализировались на торговле изделиями текстильной промышленности, частью включали хлопок в качестве одного из элементов их универсальной экспортно-импортной торговли. Но эта торговля уходила в прошлое. Приблизительно к 1875 г. крупнейшие импортеры, которые одновременно и по преимуществу являлись ведущими хлопчатобумажными фабрикантами, как Штиглиц, Кноп, Морозовы или Лодер, организовали собственные поставки хлопка. Впоследствии хлопок по большей части ввозился крупными транспортными фирмами, которые доставляли его на фабрики, принадлежавшие в том числе тем же Кнопам или Морозовым.

Торговля стимулировала развитие российских портов. Петербургский порт, важнейший поначалу порт страны, уступил эту роль портам Одессы и Ревеля. Через Одессу поступал египетский хлопок, доставлявшийся на фабрики польского района, Ревель же стал главным ввозным портом страны. Хлопок составлял до 50% всего импорта, и город выигрывал значительно от этой операции. Преимуществом Ревеля перед Петербургом и Ригой являлась почти не замерзающая портовая гавань. Дополнительным фактором служили благоприятные железнодорожные тарифы на линиях, соединявших порт с внутренними областями России.

Примечательна карьера двух связанных с Россией предпринимателей, которые добились международного признания в сфере мировой текстильной торговли: упомянутого Николауса Хорнби, который стал президентом Ливерпульской хлопковой ассоциации, и греческой по происхождению династии Ралли, которая активно торговала в Петербурге и Одессе, затем в 1860 г. инвестировала капитал в текстильную отрасль Индии и быстро стала одним из крупнейших мировых торговцев хлопком, сохранив это положение вплоть до сегодняшнего дня.

Вольфганг Сартор

---

[1] Доля России в мировой торговле на протяжении XIX в. составляла 3-4%.

[2] Oppel, A.: Die Baumwolle nach Geschichte Anbau, Verwaltung und Handel, sowie nach ihrer Stellung im Volksleben und in der Staatswirtschaft, Bremen 1902; Ellison, T.: A Handbook of the Cotton Trade, or a glance of the post history, pleasant conditions and future prospects of the cotton, London 1858.

[3] Hammond, M. B.: The Cotton industry, New York 1897, С. 344.

[4] Ellison, T.: The Cotton Trade of Great Britain, London 1886, С. 148.

[5] Gately, M. O.: The Development of the Russian Cotton Textile Industry in the Pre-revolutionary Years 1861-1913. Diss. Univ. Kansas 1968, С. 16.

[6] Коммерческая газета (далее – КГ) от 27.7.1839, С. 349.

[7] Oppel, С. 90.

[8] Виды государственной внешней торговли, СПб. 1814-1917, 1855-1914.

[9] Oppel, С. 698.

[10] Gately, С. 220.

[11] Gestwa, K.: Proto-Industrialisierung in Rußland. Wirtschaft, Herrschaft und Kultur in Ivanovo und Pavlovo, 1741-1932 (Veröffentlichungen des Max-Planck-Instituts für Geschichte 149), Göttingen 1999, С. 80 и 110-114.

[12] Oppel, С. 165-166.

[13] St. Petersburger Handelszeitung (далее – SPHZ) 1856, 1, С. 1 от 4.1.1856.

[14] St. Petersburger Herold, 1875, 20, С. 5.

[15] Beiträge zur Statistik des Handels von Reval und Baltischport, Reval 1888-1902; Revals Handel und Schiffahrt, Reval 1902-1906 и 1910-1913.

[16] Revals Handel und Schiffahrt 1903, Reval 1904.

[17] Cramer, A. W.: Bremer Baumwollbörse 1872-1922, Bremen 1922, С. 184, 356 и 719; Staatsarchiv Bremen: Jahrbuch für Bremische Statistik hg. v. Bureau f. Br. St, Jg. 1849- Heft 1 Zur Statistik des Schiffs-und Waarenverkehrs im Jahre …Bremen 1850-1914: Es wird der Gesamtbaumwollimport und –export sowie das Exportemfängerland angegeben; Beutin, L.: Von 3 Ballen zum Weltmarkt. Kleine Bremer Baumwollstatistik 1788-1872, L. Beutin: Gesammelte Schriften zur Wirtschafts-und Sozialgeschichte, hg. v. H. Kellenbenz, Köln 1963.

[18] Beutin, L.: Von 3 Ballen zum Weltmarkt: Kleine Bremer Baumwollchronik 1788 bis 1762, .С. 82-83.

[19] Виды, СПб. 1855-1856.

[20] Centre de Travaux, Roubaix: Archive Banque Rothschild, Paris, 132 AQ 12P 008-011.

[21] Oppel, С. 579.

[22] Oppel, С. 179-180 и 185.

[23] Oppel, С. 181.

[24] Oppel, С. 521.

[25] Beiträge zur Statistik des Handels von Reval, 1888-1902; Revals Handel und Schiffahrt, 1902-1906 und 1910-1913; Статистические сведения о Ревельской торговле и свидетельство за 1904 год. Ревель, 1905; Отчет о состоянии и деятельности Ревельского порта за 1906 (-1911) год. Ревель,1907-1912. Из 4,5 млн. пуд. Хлопка в 1904 г. около 21% отправлено в Москву и 35% в Петербург и Северо-Западный регион. Остаток в 44%, по всей видимости, потреблен на хлопчатобумажных фабриках Копа и Пельтцера в Эстляндии.

[26] Значение С.-Петербурга во внешней торговле России. СПб.1899.

[27] Revals Handel und Schiffahrt 1893, Reval‘ 1894, С. 68.

[28] Revals Handel und Schiffahrt 1902, Reval‘ 1903 und 1910-1913, Reval‘ 1911-1914.

[29] Bericht des Revaler Börsen-Comittees über seine im Interesse des Handels und der Schiffahrt entwickelten Thätigkeit im Jahre 1892, Reval 1893, С. 20-21.

[30] Виды 1895; В этом году Египет экспортировал в Россию 438 тыс. пуд. Хлопка.

[31] Отчет Одесского комитета торговли и мануфактур о состоянии торговли и промышленности за 1901 год. Одесса, 1902. С.97; то же за 1902 год. Одесса 1903. С.  53.

[32] Цены по «Виды государственной внешней торговли», СПб. 1814-1917, 1855-1914.

[33] Oppel, С. 191-193.

[34] Виды государственной внешней торговли, СПб., 1830-1914.

[35] Поликов Г.Т. Быт петербургского купечества в 1820-х – 1840-х годах // Петербургское купечество в XIX веке. Сост. А.М.Конечный. СПб., 2003. С.60. Он писал об «иностранных» экспортерах: „Мало из этих фирм уцелело до нынешних времен. Джеймс Лиддел и К, Тортон Кеттли и К, Кеттли и Форрестер, Андерсон и Морбейли, Харви и К, Клеменц и Берг, Блессиг и К, Ф. Лопес Дионико, Коломби Цио и К, К. Прево, Ганф, Шлиссер, Карл Хольм и другие…”. Ср.: Лизунов П.В. Биржа в России и экономическая политика правительства (XVIII- начало XX вв.). Архангельск, 2002. С. 69.

[36] Развитие до 1870-х годов благодаря открытой деятельности фирм неплохо известно. С этого времени проявляется больше анонимных документов, вероятно, разрастанием массы материалов и трудностями документирования сделок. Имеются листы поступления товаров, но в них не названы отправитель и получатели грузов: КГ; Liste der importierten Waaren 1848-1869, SPb. 1848-1869 (с обозначением получателя товара); Import-Liste 1890-1903, SPb. 1890-1903 (без обозначения получателя); Einfuhr Waaren-liste 1904-1912, SPb. 1904-1912; Карнович Е. Личный состав купечества в Петербурге // Биржевые ведомости. 1875. 11 сент.

[37] Лизунов П.В. Указ. Соч. С. 71-72.

[38] Тимофеев А.Г. История С.-Петербургской биржи. СПб., 1903. Прилож. 1-10.

[39] Barty-King, С. 82, КГ 1825-1860; Виды, 1814-1860;  Thompstone, S.: The Organization and Financing of Russian Foreign Trade before 1914 PhD London 1992, S. 254-255; Сартор В. Брандты // Немцы России. Энциклопедия. Т.1. М., 1999; Amburger, E.: Die Familie Brandt, 1937.

[40] КГ 1825-1860; Биржевые ведомости. 1861 №. 80 С. 85-86; 1862 №. 263 С. 86-87.

[41] KГ 1835-1844.

[42] Там же; ING: Barings Archive, HC 10.1.1-10.1.111, Korrespondenz Stieglitz-Barings 1830-1850.

[43] SPHZ 1833-1860.

[44] Thompstone, S.: The Organization and Financing of Russian Foreign Trade before 1914, PhD London 1992, С. 156. Barty-King, H., The Baltic Exchange A History of a unique Market, London 1977, С. 62 и 80; Credland, A.: The Wilson Line, Stroud 2000, С. 7-8.

[45] Виды государственной внешней торговли, СПб. 1815

[46] КГ 1835-1840.

[47] Там же, 1833-1860.

[48] Credland, С. 70.

[49] SPHZ 1845, С. 43.

[50] Thompstone, С. 201.

[51] ЦГИА СПб., ф. 1256, оп. 1, д. 2, 8.

[52] Карнович Е. Личный состав купечества в Петербурге // Биржевые ведомости. 1875. 18 окт.

[53] Barty-King, С. 82.

[54] Rigaer Börsen-und Handelszeitung 32 от 10.2.1870, С. 121.

[55] Nlc: Barings Archive: HC 16.4 Reports Characters, С. 169, 175 и 182.

[56] При подсчете не учтены мелкие импортеры, которые помещались в графе «другие» без указания имен.

[57] Archive Rothschild London Idem, Bf. J. Davidson-A.M.Rothschild Oct 9, 26.10.1847; Thompstone, С. 295.

[58] ЦГИА СПб., ф. 1256, оп. 1, д. 8.

[59] Там же, д. 21; Milne, G. J.: Trade and traders in mid-Victorian Liverpool, Mercantile business and the making of a world port, Liverpool 2000, С. 126-127.

[60] Killick, J. R.: Specialized and General Trading Firms in the Atlantic Cotton Trade, 1820-1980,

Business History of General Trading Companies. The international Conference of Business History. 13 Proceedings of the Fuij Conference ed. by. S. Yonekawa, Tokyo 1987, S. 248.

[61] Dahlmann, D.: Ludwig Knoop als Unternehmer: Eine Fallstudie, Ref. Internationale Konferenz:Deutsche Unternehmer im Russischen Reich vom Beginn des 19. Jahrhunderts bis 1914, 1.-3.12.1994 in Freiburg; Thompstone, S.: Ludwig Knoop The Arkwright of Russia, Textile History 15(1), 1984.

[62] Морозова М. К. Мои воспоминания. Публ. И. В. Поткиной // Московский альбом. М., 1997.

[63] Import-Liste 1890-1903

[64] Виды государственной внешней торговли, СПб. 1825-1860.

[65] ЦГИА СПб., ф.1416, оп. 1,. д. 2, 11.

[66] Kynaston, The City of London, Vol. 1: A World of its own, С. 220 и 263; Barty-King, С. 59 и 82.

[67] ULB Nottingham, Brandt Archive, B.t 1.1.5-Bt 1.1.7; Milne, С., 127.

[68] Georg Spies Erinnerungen eines Ausland-Deutschen, bearb. u. Hrsg. W. Sartor, St. Petersburg 2002, С. 157-159.

[69] Public Record Office Liverpool: 1 Liverpool Cotton Broker Association: Minute Books

7: 72-76.

[70] Import-Liste 1890-1903.

[71] Chapman, S.: Merchant Enterprise in Britain. From the Industrial Revolution to World War I, Cambridge 1992; Wake, J.: Kleinwort  Benson  The history of two families in banking, Oxford University Press 1997; Roberts, R.: Schroders, Merchant & Bankers, London 1992

[72] ЦГИА СПб., ф.1197, оп. 1, д. 521.

[73] Homer, S., Sylla, R.: A History of Interest Rates, New Brunswick, 1996, С. 178, 598-600. * С. 47, 62.

[74] Archive Barings: Credit Register 203852, 203745 и HC 16.11, 16.20 и HC 10.1.11.

[75] Guildhall Library: Archive Kleinwort & Benson Ms. 22039 и 22026/1.

[76] Centre de Travaix, Roubaix: Archive Rothschild: 12P005-007, 12P0041, 12P0037, 12P0070, 12P0071, 12P0074 und 12P0080.

[77] Там же, 12P071, 0074 и 0080: всего 819 тыс. руб.

[78] Archive London School of Economics: Brandt Accounts 1876-1914.

[79] Биржевые ведомости. 1864. 30, 31 янв.