Стюарт Томпстон
Развитие ирригации в Средней Азии до революции 1917 г. может показаться не столь уж значимым по своим масштабам на фоне мелиоративных достижений советского периода. Однако громадное расширение площади орошаемых земель в советскую эпоху нарушило экологическое равновесие в регионе, в связи с чем необходимо обстоятельнее остановиться на дореволюционной практике. Задачей данной статьи является исследование становления ирригационной системы до 1917 г. в аспекте экономических целей, которые преследовала Россия в Средней Азии. Насколько важен был этот компонент в разработке общей экономической стратегии? И какие предпосылки необходимо было создать для ее успешной реализации?
Важнейшими экономическими причинами присоединения Средней Азии являлись, как известно, задачи колонизации края и удовлетворения спроса русских фабрикантов на местный хлопок. На этих сюжетах автор и намерен остановиться в данной статье. Заметим, что развитие ирригации едва ли было единственной экономической целью государства, скорее эта задача представляла собой один из аспектов политики экспансии, направленной на удовлетворение растущего спроса на хлопок. Сравнение с опытом Британской империи позволяет судить о способности царизма противостоять самой мощной по тем временам мировой империи.
Хотя причины распространения Россией своего влияния на Среднюю Азию весьма разнородны, остаётся некоторое сомнение в отношении тезиса, что кризис мирового хлопкового рынка, вызванный Гражданской войной в США, усилил интерес России к потенциально богатым хлопком регионам. Четыре резких взлёта цен на хлопок в Москве в период 1861-1864 гг. заставили задуматься об установлении контроля за источником этого сырья[1]. В России распространилось мнение, что страна не сможет в будущем положиться на США как на основного поставщика хлопка[2]. Однако с окончанием Гражданской войны в США цены на хлопок вернулись на прежний уровень, и площадь земель в Средней Азии, занятых под хлопок, резко сократилась.
Тем не менее, мировая тенденция роста потребления хлопка оживила прежние опасения и породила политику сочетания экспорта хлопка с расширением его плантаций на территории самой Российской империи. С начала 1880-х гг. Средняя Азия стала значительным поставщиком сырья для российской хлопчатобумажной промышленности. Казалось, что Туркестан сможет быстро разрешить хлопковую проблему. Газета «Туркестанские ведомости» указывала, что российская промышленность закупает 10 млн. пудов хлопка в год, затрачивая 100 млн. золотых руб., и при этом только 2 млн. пудов приходится на долю Туркестана. Чтобы заменить импорт хлопка поставками из Средней Азии, требовалось оросить 500 тыс. дес. земли из расчёта, что 1 дес. принесёт 20 пудов хлопкового волокна. Исходя из опыта ирригации других регионов, предполагалось, что проект обойдётся казне в 5 млн. руб., причём расходы окупятся в течение двух лет. «Туркестанский хлопок вытеснит американский и будет приносить ежегодно 100 млн. руб., которые в настоящий момент уплывают за море»[3].
Как мы увидим, путь России к обретению хлопковой независимости оказался не столь прост. Но перспектива снабжения своей промышленности хлопком продолжала беспокоить Россию и Великобританию вплоть до начала XX в. в связи с ростом внутренней переработки этого сырья в США и Индии, которые оставались мировыми лидерами хлопкоторговли[4]. В связи с истечением в 1912 г. срока торгового договора с США у России появилась дополнительная причина для беспокойства по поводу ввоза американского хлопка[5]. В этом смысле интересно сравнить российский и британский опыт, поскольку текстильная промышленность обеих стран традиционно зависела от американского хлопка, и обе державы стремились в связи с этим расширить площадь посевов хлопка на территории своих колоний.
В начале XX в. потребность промышленности в хлопке возрастала более чем на 3,5 % в год, что обусловливало дополнительный ввоз 600-800 тыс. кип хлопка (1 кипа = 500 фунтов) для поддержания равновесия на рынке. Америка перерабатывала всё большую часть своего хлопка на собственных фабриках. Основным импортёром хлопка становилась Япония. Производство хлопкового волокна в Египте находилось в стадии застоя[6]. Безусловно, повышение средних цен на хлопок с 1894 г. отражало усиленный спрос фабрикантов и опережало динамику расширения посевов (см. табл. 1)[7].
Таблица 1. Средняя цена на средневолокнистый американский хлопок, 1895-1914 гг.
| Годы | Цена в старых пенсах |
| 1895-1899 | 3,76 |
| 1900-1904 | 5,44 |
| 1905-1909 | 5,78 |
| 1910-1914 | 7,16 |
Источник: Empire Cotton Growing Corporation Archives, University of Nottingham, C.P. 1./6. Cotton Growing in the British Empire.
В связи с этим возникла реальная угроза экспортной хлопкоторговле Великобритании, которая по стоимости составляла около трети всего английского экспорта. Оценивая сложившуюся ситуацию, Торговая палата Манчестера констатировала: «Совет директоров с мрачным предчувствием наблюдает за быстро ускоряющимся возрастанием потребления хлопка во всём мире, и наше мнение таково, что в интересах Великобритании жизненно необходимо, чтобы на территории империи были бы приобретены новые и надёжные источники хлопка, притом настолько быстро, насколько это возможно»[8].
Российское правительство беспокоила прежде всего угроза нарушения платёжного баланса империи из-за вздорожавшего импорта хлопка, но приоритетной задачей оставалось и снабжение сырьём быстро развивающейся текстильной отрасли. Для обеих держав большое значение имел рост производства хлопка на территории колоний; обе империи особенное внимание уделяли селекции пригодных для возделывания сортов хлопка, подготовке транспортных средств и, несомненно, расширению площади орошаемых земель. Великобритания, с её длительной традицией выращивания хлопка и устройства ирригационных систем в колониях, высоким уровнем агротехнических исследований, доминирующим положением в международной торговле и значительными финансовыми ресурсами находилась в более благоприятной ситуации для ускорения производства собственного хлопка. Представляется, что на основе достигнутого ею уровня можно судить о соответствующем положении России.
Исследование проблемы влияния царской власти на экономическое развитие Средней Азии традиционно было сосредоточено на таких темах, как развитие агрикультуры, сооружение железных дорог и добыча минеральных ресурсов в регионе[9]. Историки фокусировали при этом внимание на колониальной природе царского режима. Так, П. Галузо в 1929 г., анализируя официальную доктрину «Туркестан для русских», подчеркивал, что этот регион страдал не только от того, что находился на положении колонии, но и от того, что являлся колонией такой отсталой страны, как Россия. Однако же он признавал, что возделывание хлопка в Туркестане успешно развивалось, площадь посевов этой культуры увеличилась с 234 тыс. дес. в 1900 г. до 533,7 тыс. в 1916 г., в результате чего сбор пригодного для промышленной переработки хлопка вырос с 5 млн. пудов в 1900 г. до 18,5 млн. пудов в 1915 г.[10] Туркестан заметно превосходил другие хлопкосеющие регионы Российской империи: Кавказ, для сравнения, поставил на внутренний рынок в 1909 г. 825 тыс. пудов хлопка и 1,8 млн. пудов в 1911 г.[11]
Широкое использование среднеазиатского хлопка российской промышленностью поставило на повестку дня вопрос о строительстве путей сообщения между Россией и Туркестаном. Первоначально хлопок из Средней Азии перевозился караванами верблюдов до Оренбурга, откуда доставлялся по железной дороге в центральный район. Транспортные издержки были значительно снижены с открытием в 1880 г. железной дороги, соединившей побережье Каспийского моря с внутренними районами Туркестана. К 1880 г. была также проведена железнодорожная линия через Амударью вверх по долине Зеравшана к Самарканду. В 1896 г. железнодорожный путь был проложен до порта Красноводск на Каспийском море. В 1899 г. железнодорожная сеть расширена до Андижана, ключевого пункта Ферганской долины, а также сооружена ветка до Ташкента. Основной железнодорожной магистралью в регионе являлась линия Оренбург-Ташкент, построенная в 1906 г. и позволившая избежать дорогостоящих перевозок по Каспийскому морю[12].
Сохраняла остроту проблема транспортного сообщения между сельскими хлопкосеющими районами и железнодорожными станциями. Стремительный рост таможенных пошлин на импортное хлопковое волокно с 40 коп. за пуд в 1868 г. до 3 руб. 15 коп. в 1894 г. и 5 руб. 75 коп. в 1915 г. облегчил среднеазиатскому хлопку конкуренцию на рынках центральной России[13]. Предложения по расширению железнодорожной сети Туркестана продолжали звучать и в годы Первой мировой войны. В начале 1917 г. намечалось проложить 102 версты железнодорожного полотна между станциями Сырдарья и Джизак напрямик через Голодную степь, а также две подъездные ветки общей протяжённостью 32 версты. Таким путем предполагалось соединить требующие орошения регионы, где по предварительным расчётам должно было выращиваться около 10 млн. пудов хлопка[14].
Для Британской империи, с её обильными финансовыми ресурсами, транспортная проблема не стояла столь остро. Используя сравнительно недорогой морской флот, который осуществлял большую часть фрахтовых перевозок хлопка, правительство Англии создавало и сеть путей сообщения на местах, чаще всего железнодорожных, между хлопкосеющими районами и морскими портами. Но даже несмотря на принятые меры, в начале XX в. недостаток железнодорожных путей сообщения затруднял развитие хлопковых плантаций в Уганде, Нигерии и Судане[15].
Обе страны имели возможность возделывать хлопок на территории колоний, что было важной частью их стратегии, направленной на увеличение поставок этого сырья в метрополию. Великобритания раньше овладела агрикультурой хлопководства, тогда как для России оно было новой отраслью сельского хозяйства. Сложной задачей для Британской империи оставалось возделывание хлопка в разных по климатическим условиям регионах империи, включая такие районы, как острова Вест-Индии, дельту Нила, африканские колонии к югу от Сахары, Кипр, Мальту и, прежде всего, Индию. Египет производил высококачественные сорта длинноволокнистого хлопка, в первую очередь для английских прядильных фабрик. Но здесь со временем наметилась тенденция к снижению урожайности, что потребовало выведения новых сортов для сохранения уровня сборов[16]. К 1918 году новые сорта были внедрены как в Судане, так и в Уганде, и в результате здесь возникли новые районы производства высококачественного хлопка[17].
Вместе с тем, были допущены и серьезные просчеты. В Месопотамии, перешедшей под контроль Великобритании, были проведены сравнительные посевы индийского и египетского хлопка, хотя месопотамский хлопок, наименее качественный, уже имел свой потенциальный рынок в Великобритании[18]. Как видно из данных табл. 2, превосходство Индии над другими хлопкосеющими регионами Британской империи оставалось настолько значительным, что решение хлопковой проблемы в империи могло быть достигнуто только путём улучшения контроля за возделыванием индийского хлопка, особенно с тех пор, как под хлопок в Египте стало отводиться до 45% орошаемых земель и дальнейшее увеличение посевной площади оказалось уже невозможно[19].
Таблица 2. Мировое производство хлопка, 1906-1915 гг.
| Страна | Кипы хлопка (тыс., 1 кипа=500 фунтов) | |
| 1906 г. | Средний сбор за трёхлетие 1913-1915 гг. | |
| США | 13016 | 14000 |
| Индия | 3708 | 3600 |
| Египет | 1400 | 1500 |
| Китай | 418 | 1300 |
| Россия | 675 | 1000 |
| Остальные страны | 725 | 1200 |
Источник: United States Census Bureau. Quoted in EСGC, C.P.1/6; Encyclopaedia Britannica, XVII (1911), p.55.
Неурожаи начала XX в. ещё более осложнили положение дел в Египте[20]. Однако если бы многочисленные проекты по ирригации пустующих земель были утверждены имперской властью, открывалась перспектива резкого увеличения производства длинноволокнистого хлопка, необходимого для фабрикантов Ланкашира[21].
В связи с этим Индия, казалось, могла помочь решить хлопковую проблему в Британии. На 25 млн. акрах земли, занятых посевами хлопчатника, по сравнению с 36 млн. акров в США, в Индии собирали в среднем только 75 фунтов с акра по сравнению с 195 фунтами в Америке. И тем не менее, Индия была в состоянии избавить Англию от дефицита хлопка в начале XX века[22]. В результате удалось добиться некоторого прогресса в улучшении сортов и разведении экономически более выгодного длинноволокнистого индийского хлопчатника. Однако до Первой мировой войны повысить урожайность этих сортов и тем самым привлечь к ним внимание индийских плантаторов не получилось. Попытки вывести гибрид с местными сортами не приносили результата[23]. Разница в цене между длинно- и коротковолокнистыми сортами хлопка не компенсировала низкую урожайность первых[24]. Говоря в целом о периоде с начала ХХ в. до Первой мировой войны, успехи Британской империи в селекции новых сортов и повышении урожайности хлопка оказались весьма относительными. Судан и Уганда оправдали ожидания; Египет и Индия – ведущие производители хлопка империи – напротив, разочаровали.
Как можно всё это сопоставить с российским опытом в Туркестане? Здесь напрашиваются интересные параллели с Британской Индией. В обоих регионах преобладало коренное население, и местные низкоурожайные сорта коротковолокнистого хлопка занимали ведущее положение.
Как показал Витмэн, Россия достигла некоторых успехов в культивации сортов высокосортного американского хлопка в Туркестане[25]. Египетские сорта также удачно прижились, например, в Мервском оазисе. Как своеобразное наследие царского периода может быть оценен тот факт, что наиболее распространённые в 1930-е гг. сорта среднеазиатского хлопчатника были выведены ещё до революции 1917 г. К тому времени около 85% всего сбора хлопка обеспечивал сорт «навродский», который был выведен в 1914-1915 гг. на основе американского сорта «рассел»[26].
Как видно из таблицы 3, к 1910 г. Россия удовлетворяла более половины внутреннего спроса за счёт хлопка, выращённого в пределах империи. Среднеазиатские хлопкоробы, таким образом, сумели не уступить в селекции улучшенных сортов хлопка, приспособленных к климатическим условиям Туркестана, и выдержать конкуренцию хлопковых плантаторов Британской империи.
Таблица 3. Поставки хлопка для российской текстильной промышленности, 1908-1913 гг. (тыс. пудов)
| Сезон | Импорт | Сбор на территории Российской империи | Всего |
| 1908/1909 | 11,035 | 8,764 | 19,799 |
| 1909/1910 | 11,878 | 11,311 | 23,189 |
| 1910/1911 | 11,945 | 13,925 | 25,870 |
| 1911/1912 | 12,293 | 13,420 | 25,713 |
| 1912/1913 | 10,840 | 13,101 | 23,941 |
Источник: Туркестанские ведомости, 9 авг. 1914.
Остаётся рассмотреть, как опыт развития ирригационной системы в Британской империи соотносится с российским. Разведение сортов хлопчатника с волокном, соответствующим потребностям текстильной промышленности метрополии, оказалось возможным, а невысокие расходы на производство и транспортировку хлопка открывали широкие возможности для его сбыта на рынке. Кроме того, в России, относительно защищённой от конкуренции иностранного хлопка таможенными тарифами, расширение площади посевов хлопчатника на орошаемых землях всё же оставалось экономически выгодным. Возрастание доли орошаемых земель под посевами хлопчатника для Российской империи было привлекательным и потому, что создавало внешний рынок, альтернативный хлебному, на котором Россия с конца 1870-х гг. столкнулась с жёсткой конкуренцией и утратила часть экспортных доходов.[27] В начале XX в. амбициозный и энергичный глава ведомства земледелия и землеустройства А.В. Кривошеин точно подметил: «Каждый лишний пуд туркестанской пшеницы создаёт конкуренцию сибирской и российской пшеницы. А каждый пуд туркестанского хлопка создаёт конкуренцию американскому хлопку».[28]
В Британии ускоренное производство хлопка благодаря расширению орошаемых площадей в колониях происходило в связи с возрастанием цен на хлопок после 1895 г. Каковы же оказались достигнутые результаты к 1918 г.? В Индии, где неудачей закончились эксперименты по разведению пригодных для британского рынка сортов хлопка, проекты развития ирригационной системы были неспособны решить проблему снабжения хлопком Ланкаширских фабрик. В 1912-1914 гг. Великобритания импортировала в среднем 91 тыс. кип индийского хлопка из общего экспортного объёма Индии в 2280 тыс. кип.[29] Только в провинциях Пенджаб и Синд имелся значительный потенциал для проведения ирригации. Первые британские опыты по внедрению искусственного орошения в Индии принесли разочарование. До начала 1890-х гг. оставалось неясным, насколько индийская ирригационная система окажется эффективной. В 1872 г. генерал-губернатор Индии, комментируя одобренный крупный ирригационный проект, разрекламированный как высокопродуктивный, отмечал, что тот «был обнаружен в стадии разработки, но по завершении был тем не менее обречён на провал».[30] Неудача породила чрезмерную осторожность. Сильнейший голод в Северной Индии в конце 1870-х гг. привел к некоторым переменам в политике, но и тогда предлагаемые проекты не привели к существенному увеличению площади орошаемой земли. Это произошло только с открытием в 1892 гг. Нижне-Ченабского канала в Пенджабе, при помощи которого англичане добились инженерного прорыва. К 1900 г. этой системой орошалось более 1 млн. акров, а благодаря «Проекту трёх каналов», реализованному в 1905-1915 гг., эта площадь впоследствии увеличилась до 2.9 млн. акров.[31] Столь стремительное развитие ирригационной системы в Пенджабе побуждало оценивать российские достижения какм «решительно жалкие и незначительные», по отзыву одного из исследователей Центральной Азии.[32] Однако, скачок в производстве идийского хлопка незначительно отразился на положении дел в Ланкашире. В провинции Синд проект Сиккурской плотины предполагал создание около 400 тыс. акров орошаемых земель, пригодных для выращивания египетского длинноволокнистого хлопка, но Индийская ирригационная комиссия не усмотрела срочной потребности возводить здесь ирригационные сооружения, так как регион не являлся зоной голода.[33] Проект по созданию дамбы в итоге не был завершён вплоть до 1932 г.[34] Ирригационная схема без дополнительных капиталовложений могла дать только ограниченный подъём сбора хлопка в Вест-Индии, а также таких африканских колониях Великобритании, как Уганда и Нигерия.[35] Значительные перепады производства длинноволокнистого хлопка в пределах империи требовали значительных материальных затрат на реализацию ирригационных проектов в Египте и Судане. В Египте большинство проектов по сооружению дренажной и ирригационной систем в дельте Нила вступили в силу с 1912 г. Завершение проекта по предварительным оценкам должно было обйтись в 36 млн. ф.ст. и сулило перспективу 50%-го увеличения урожая в Египте. В конце концов, на реализацию первых двух фаз этого проекта было потрачено только 500 тыс. ф.ст. Предварительная стоимость двух стадий была оценена в 2,5 млн.ф.ст., в случае удачного завершения открывалась возможность провести дренаж на 600 тыс. акрах обрабатываемых земель с дальнейшим освоением ещё 411 тыс. акров. Впоследствии до 1918 г. существенных сдвигов здесь добиться не удалось.[36]
Равнина Гезира в Судане, расположенная между Голубым и Белым Нилом, привлекала внимание английской текстильной промышленности и местных властей.[37] Вложение 3 млн. ф.ст. в этот регион позволило бы провести ирригацию 3 млн. акров.[38] В конце концов это предприятие было отложено из-за Первой мировой войны. Плотина на Голубом Ниле не была закончена вплоть до 1925 г.[39] Несмотря на то, что строительство ирригационной системы на территории Британской империи могло в значительной степени сократить дефицит хлопка в Англии, бюджетные средства государства были исчерпаны вследствие высоких цен на хлопок, державшихся в течение двух предвоенных десятилетий. Однако даже и в этих сложных обстоятельствах Англия сумела удержаться на достаточно высоком уровне.
Покорение Средней Азии совершалось Российской империей в экономическом аспекте с целью присоединить этот регион к российскому народному хозяйству. В связи с этим возникли проблемы, которые мешали России расширить площадь орошаемых земель в течение двух десятилетий накануне Первой мировой войны. В это время в регионе оставались лишь рудименты старинной ирригационной системы, почти все каналы которой были прорыты за несколько столетий до российской экспансии.
В Прикаспии река Мургаб использовалась для ирригации задолго до того, как арабы перекочовали в эту местность в XVIII в. В XII в. султан Сельджук значительно расширил орошаемую площадь, соорудив плотину Султан-Бент, которая была разрушена Чингисханом через 50 лет. В XV в. плотина была восстановлена Шах-Руком, сыном Тимура; однако, после 1786 г. эта местность превратилась в пустыню, когда эмир Бухары, Шах-Мурад, стёр дамбу с лица земли[40].
В Туркестане в XV-XVI вв. было сооружно несколько крупных ирригационных систем. Наличие двух полноводных рек, Амударьи и Сырдарьи, имело при этом решающее значение. Амударья широко использовалась только в нижнем течении, в районе Хивинского ханства, где вода доставлялась на поля с помощью механических устройств. Реками, имеющими важное ирригационное значение, являлись Нарын и Кардарья с главным притоком Чирчиком. От Нарына ранее было проложено 13 каналов, в их числе Янги Арык (Новый канал) с расходом воды около 39 м3/с. Сооружённый в 1820 г., этот канал протяженностью около 66 миль снабжал водой Наманганский оазис. Около 50 каналов брало начало у берегов Кардарьи. Среди них особенно выделялись Шарикан-су длиной 66 миль и расходом воды 68 м3/с, и Андижан-су с расходом воды 63 м3/с. Река Чирчик питала около 45 каналов, среди которых на первом месте был Закарук длиной 46 миль и на втором Бог-су, пропускающий 68 м3/с и снабжающий Ташкентский оазис. Река Зеравшан имела большее значение для ирригации. В регионе между Таджикистаном и Бухарой действовало около 84 каналов, крупнейшими среди которых были Даргом и Нарпэй. В то время в Бухарском эмирате наиболее крупными каналами, использующими воды Зеравшана, были Шакруд, Камади, Пирмаст и Султан-Абад. Таким образом, Российская империя контролировала значительную часть орошаемых земель, которые могли быть использованы для выращивания хлопка (см. табл. 4).
Таблица 4. Площадь орошаемых земель в Средней Азии в 1910 г.
| Область Российской империи | Площадь в тыс. дес. |
| Семиречье | 703 |
| Фергана | 840 |
| Сырдарья | 635 |
| Самарканд | 480 |
| Прикаспийская | 150 |
| Всего | 2808 |
| Бухарский эмират | 1600 |
| Хива | 350 |
| Общая площадь орошаемых земель в Средней Азии | 4758 |
Источник: Масальский В.И. Туркестанский край // Россия: полное географическое описание нашего отечества. Т.14. СПб.,1913 г. С. 427-428.
После присоединения среднеазиатского региона к России возникло оптимистичное предположение о возможности расширения орошаемой площади без использования значительных водных ресурсов. Однако тщательно разработанные программы, представленные ведомству по созданию ирригационной системы, пролежали в архивах вплоть до революции. Только в 1910-1914 гг. это ведомство подготовило свод законов, регулирующих развитие ирригации. Новый водный закон, введенный в Туркестане в 1910 г., был призван кодифицировать и упорядочить все прежние законы об использовании водных ресурсов[41]. Согласно законам Шариата, орошаемые земли были собственностью тех, кто на ней работал. Около 90% орошаемых земель в Туркестане в начале XX в. относились к этой категории. Неорошаемые (богарные) земли, населенные кочевниками, рассматривались как собственность государства, поэтому права кочевников на выпас скота определяли местные власти. Мусульманская традиция государственного контроля за неорошаемой землёй имела исключительное значение для российской колониальной администрации, поскольку давала ей возможность реализовывать ирригационные проекты, обходя проблемы, связанные с частным землевладением[42].
Размер орошаемых участков обычно был невелик, лишь изредка превышая 10 дес. Во многих регионах, таких как Ферганская долина, а также поначалу независимых Хивинском ханстве и Бухарском эмирате, участки ограничивались площадью 1,5-2,5 дес. Рост численности сельского населения приводил к дальнейшему дроблению земельных наделов. Объективные условия при этом препятствовали концентрации земли в руках отдельных землевладельцев. Орошение требовала огромных трудовых затрат, которые были под силу лишь могочисленным семьям. В Хивинском ханстве и вдоль течения Амударьи, где местное население практиковало ирригацию с использованием водяных колес, приводимых в движение животными, освоение более 2 дес. земли являлось уже непосильной задачей для одной семьи. Впрочем, этого количества земли было вполне достаточно для поддержания относительно скудного, но свободного существования. В эпоху царизма в области применения водоподъемных механизмов прогресс оказался весьма незначителен, немотря на то, что в начале XX в. двигатели внутреннего сгорания начинали находить применение для подъёма воды в Прикаспийской области, равно как и на Сырдарье и Ферганской долине.
Основным ирригационным ресурсом являлось огромное количество мелких ручьев, естественные русла которых создавали идеальные предпосылки для сооружения ирригационных каналов (арыков). В бассейнах основных рек региона, таких как Амударья, Сырдарья, Чу и Или, а также их многочисленных притоков, скапливалось значительное количество воды, являющейся важным ирригационным ресурсом. Для орошения территорий, прилегающих к основным рекам было подготовлено множество инженерных проектов, но они оказались слишком грандиозными и не предусматривали использования русел наиболее полноводных рек. За исключением государева имения Мургаб в Прикаспийской области применение колодезной воды для ирригационных целей в Средней Азии было незначительно. Важным источником подземной воды были родники, воды которых, пройдя через искусственную подземную галерею, выводились на поверхность через колодцы. Основоположниками этой системы являлись персы, и она была достаточно широко распространена в Ахалтекинском оазисе Прикаспийской области[43].
В Средней Азии существовало два вида воды, используемой для ирригации: Ак-су (белая вода) и Кара-су (чёрная вода). Первая, которая получалась в результате таяния льда и снега, была более предпочтительной, так как содержала полезные для развития растений питательные вещества. Кроме того, имелось дополнительное преимущество, так как эта вода оказывалась доступной в жаркое время года, наиболее ответственный период вегетативного роста. «Черная вода», собираемая в период дождей и не столь богатая питательными веществами, была менее полезна для орошения.
Система каналов, сквозь которые вода проходила без механического вмешательства, состояла из главного канала, который должен был питать вторичные, затем третичные и в конечном счёте арыки. Общая протяженность подобной системы могла достигать громадных величин. Большинство орошаемых земель питалось благодаря воде, которая поступала к посевам через систему мелких параллельных каналов, проходящих сквозь ряды посадок[44].
Только в Мургабском имении в Прикаспийской области и Тедзене были каменные плотины и современные шлюзы. В остальных областях, где каналы питались речной водой, использовались две инженерные разработки. Прежде всего это «сипай», плотина с деревянным каркасом, укреплённым камнями и заполненным ветками и камышом; а также «карабура», дамба, сооруженная из кустарника и тростника, 8 м длиной и 2 м шириной, с помощью которой вода отводилась в канал. Эти весьма примитивные конструкции приходилось отстраивать заново каждый год. Однако они обладали и важным преимуществом, так как постройка обходилась чрезвычайно дёшево. Необходимые материалы для плотин также были легко доступны, поскольку ива, тутовое дерево и тополь росли непосредственно вдоль границ орошаемых полей. Учитывая особенности климата, ветви деревьев для строительства вырубались на протяжении 12-15 лет. Очистку каналов, связанную с большими трудозатратами, приходилось осуществлять зимой и ранней весной. Местный закон предусматривал совместные усилия крестьян (дехкан) для поддержания чистоты каналов и арыков. Главным недостатком этой системы было отсутствие возможности откачивать лишнюю воду с полей, что приводило к засаливанию почвы, равно как стремительному ее заболочиванию, распространению москитов и росту малярийных заболеваний[45].
Таким образом, к моменту присоединения к России среднеазиатского региона на его территории не существовало крупномасштабных ирригационных сооружений, которые можно было использовать для расширения орошаемой площади. Участие иностранных партнёров было исключено после принятия российским правительством решения об отклонении предложений о вложении иностранных капиталов. Однако, разочарованные инертностью российских инвесторов, власти сами поставили под сомнение разумность этой политики, признав, что «привлечение иностранного капитала весьма желательно для ирригации земли и её дальнейшего использования. Иностранный капитал поступал (в Туркестан) секретно, в обход закона. Было бы намного лучше, если бы он поступал открыто, без каких-либо нарушений закона».[46] Генерал-губернатор Туркестана фон Кауфман постановил, что «любые коммерческие операции в регионе следует проводить через государственные или провинциальные банки». Граф Пален, который возглавил Сенатское расследование в регионе в 1908-1909 гг., докладывал, что обсуждение многих ирригационных проектов осталось безрезультатным, так как вкладчики желали получить слишком большую прибыль от своих капиталовложений, и при этих условиях создание ирригации вообще не представляется возможным[47].
Дополнительным препятствием служили традиции капиталистически слабо развитой России, которые мешали интенсивному росту сельского хозяйства. Расширение площади для ирригации было по сути аналогично многовековой традиции ведения экстенсивного хозяйства, сохранявшейся и в начале XX в. и не требовавшей крупных капиталовложений. В 1905-1910 гг., когда банки проявляли наибольший интерес к инвестициям в горнодобывающую промышленность, банковские кредиты на выращивание хлопка были значительно урезаны.[48] Размер же государственного финансирования мелиорации земель был увеличен с 1 млн. руб. в 1903 г. до 2,3 млн. в 1910 г. С помощью этих средств намечалось поддержать в Средней Азии ирригационные и мелиоративные проекты, а также способствовать развитию торфодобывающей промышленности.[49]
Успехи российской гражданской инженерии в таких областях, как, например, мостостроение, открывали перспективу применения новейших технических достижений в новых ирригационных проектах.[50] Российское правительство также послало группу инженеров за границу с целью изучения западных ирригационных проектов.[51] Кауфман настаивал на создании технического училища в Ташкенте для обучения инженеров-ирригаторов, но из-за недостатка средств и преподавателей проект остался нереализованным. Приемы, используемые местными рабочими, подходили для систем с низким техническим уровнем, но не могли быть применены русскими инженерами, которые намеревались строить бетонные плотины. В этих условиях освоение новых территорий под ирригацию являлось весьма трудной задачей. Только с 1895 г. стали проводиться систематические исследования по оценке потенциальных возможностей региона, которым предшествовали разрозненные экспериментальные проекты.[52]
Археологические находки свидетельствуют о существовании в Средней Азии территорий, которые некогда были освоены и являлись пригодными для рекультивации. С самого присоединения Туркестана эта идея привлекала российское правительство. Первый генерал-губернатор Туркестана фон Кауфман обратил внимание на Голодную степь, где руины древних каналов свидетельствовали о развитии здесь агрикультуры. По его указанию в 1869 г. начались изыскательские работы, в ходе которых было установлено, что фактически вся Голодная степь может быть орошена водами Сырдарьи. Проект, предусматривающий первоначально ирригацию 150 тыс. дес. земли, был начат в 1874 г. Пять лет спустя строительство было приостановлено, так как оно оказалось слишком обременительным для местного населения. Не считая транспортных издержек, трудозатраты равнялись 1 млн. трудодней бесплатного мужского труда.[53] Среди местных дехкан проект заслужил весьма нелестное прозвище – тунгуз-арык («свиной канал»).[54] Очередная попытка развить ирригационную систему была предпринята следующим генерал-губернатором, Черняевым, который в 1881 г. сфокусировал внимание на Перовской области, где Янгидарья, пересохший рукав Сырдарьи, ранее питала водой Кызылкум. Этот проект также не удался, приведя лишь к затоплению 30 тыс. дес. земли и создав проблему осушения этой территории.[55]
Первый успешный ирригационный проект был претворён в жизнь великим князем Николаем Константиновичем, который жил в ссылке в Ташкенте. На протяжении более 25 лет он занимался проблемой ирригации региона и тратил собственные финансовые средства на изыскательские работы. Без помощи европейских специалистов им было начато строительство Хивинского арыка в 1886 г., с последующим расширением его до Канала императора Николая I, который был завершён к 1897 г. и передан правительству в 1899 г. Великий князь также проложил Искандер-арык в Кураминском уезде. Однако оба эти проекта обеспечивали водоснабжение лишь незначительных участков земли: Искандер-арык – 4140 дес. Николаевский канал – около 10 тыс. дес.[56]
Николаевский канал был подвергнут реконструкции в 1910-1912 гг., что позволило увеличить орошаемую площадь до 12 тыс. дес., хотя основа конструкции канала оставался по преимуществу деревянным.[57] Крупнейшим ирригационным проектом стал Романовский канал, который использовал воды Сырдарьи. Планируемый для орошения 45 тыс.дес. земли в северо-восточном районе Голодной степи, он был начат постройкой в 1900 г., предварительная смета расходов составила 2,25 млн.руб. Сложности при возведении канала и неправильная калькуляция сметы стали причиной огромного перерасхода в 5 млн. руб. Однако к 1913 г. был достигнут значительный прогресс. Первые 20 тыс. дес. были подготовлены к использованию в 1914 г., хотя дальнейшие работы по освоению ещё 35 тыс. дес. были приостановлены вследствие Первой мировой войны.[58]
Третьим крупным проектом царской эпохи был Мургабский оазис в Прикаспии. После присоединения к России Мервского оазиса Александр III воспользовался местной традицией, согласно которой все неорошаемые земли принадлежали государству, и приобрёл около 104 тыс.дес. земли восточнее реки Мургаб. Впечатленный проектом польского инженера Поклевски-Козелл, котором выдвинул идею восстановления Султанской дамбы, ранее орошавшей территорию всего Мервского оазиса, царь выделил тому средства на проведение реконструкции.[59] Сооружение первой плотины Султан-Бент было закончено в 1890 г., но вскоре она оказалась прорвана. Пален оценил её восстановление, обошедшееся казне в 1 млн. руб. по сравнению с 400 тыс. руб., потраченными на постройку, как «исключительное несчастье».[60] Несмотря на эти осложнения, строительство было возобновлено и закончено в 1895 г. Это привело к созданию первого водохранилища в Туркестане. Позднее, в период между 1907 и 1909 гг. была построена новая дамба. Эти проекты в общей сложности позволили провести ирригацию около 25 тыс.дес. [61]
Первые неудачные и дорогостоящие поекты помогли, тем не менее, приобрести необходимый опыт. Когда Пален посетил Мургаб, он справедливо замечал, что реконструкция Султан-Бента была успешно завершена благодаря компетентным инженерам, которые приобрели опыт в Индии и Египте. Одним из них был полковник Скотт Манкриф, английский инженер, который работал в северо-западных провинциях Индии, занимая при этом пост заместителя главы имперского ведомства по общественным работам в Египте.[62] После 1907 г. частные капиталы стали играть всё более заметную роль в реализации ирригационных проектов. По оценке князя В.И. Масальского, потратившему около 20 лет на решение вопроса возделывания хлопка на территории Российской империи, в 1907-1912 гг. было предложено более 50 проектов[63]. В 1909 г. полковник М.Н. Ермолаев, инженер с десятилетним опытом в области ирригационных систем в Средней Азии, предложил построить канал от Амударьи, проходящий через пустыню Каракум и заканчивающийся в Мургабском и Тедзенском оазисах. Но ни российские инвесторы, ни впоследствии английские, которые, как полагал Ермолаев, могли заинтересоваться проектом, оказались не готовы оказать финансовую поддержку. Однако к 1913 г. Ермолаев был занят в трех других значительных проектах[64].
В 1911 г. американская группа, возглавляемая финансистом Джоном Хэмондом, получила концессию на использование вод Сырдарьи. Группа Хэмонда попыталась использовать старое русло Сырдарьи, но это оказалось невыгодным. В 1912 г. группа московских предпринимателей во главе с текстильным магнатами Рябушинскими и Морозовыми, предложила проект по орошению 110 тыс. дес. государственной и 140 тыс. дес. частной земли в прилегающих к Сырдарье местностях. В 1912 г. инженер Ананьич заключил соглашение с эмиром Бухары об ирригации 78,8 тыс.дес. Компания «Шурабад» с основным капиталом в 2 млн. руб. была создана с помощью Петербургского Торгово-промышленного банка. К 1916 г. на ирригационные работы было потрачено более 5 млн. руб., но проект остался нереализованным из-за революционных беспорядков осенью 1917 г.[65] В 1913 г. князь Андронников добился от эмира Бухары концессии на ирригацию 27,2 тыс. дес. В том же году при поддержке Русско-Азиатского банка он купил у Хивинского хана 23,9 тыс. дес. земли вдоль берегов Амударьи.
Русские предприниматели в лице И.Г. Стахеева с 1908 г. также начали скупать и арендовать земли в Туркестане. В 1914 г. эта инициатива получила правительственную санкцию в форме учреждения акционерной компании «Фергана», которую власти намеревались использовать для создания хлопковых плантаций в Ферганской области. Стахеев также ходатайствовал о приобретении земель в Бухаре. В 1915 г. московская хлопковая фирма «Эмиль Циндель» располагала 3 тыс. дес. земли для разведения хлопка.[66]
Эти, как указывает Пирс, рискованные проекты были заморожены по предложению А.В. Кривошеина, только что вернувшегося из Туркестана. Главной целью его визита являлось содействие увеличению площади посева хлопчатника, а также улучшению жизни русских колонистов в регионе. Программа Кривошеина предусматривала громадное расширение ирригации, в том числе создание более 3 млн.дес. культивируемых земель, что фактически удваивало количество плодородной земли в регионе. Увеличение земельного фонда позволило бы расселить в регионе 1,5 млн. российских колонистов. Опираясь на предыдущий опыт, Кривошеин предложил, чтобы инвестиции, вложенные в ирригацию, окупались в течение «нескольких лет», а не за 2 года, как говорилось в предыдущем проекте. Программа Кривошеина позволила установить определённые рамки для частных инвестиций, а также способствовала развитию средств сообщения, что позволило доставлять семена в отдаленные хлопководческие районы, расширяя, таким образом, площадь посевов. Ещё одним новшеством было создание системы кредитной кооперации, улучшившей агрономическое обеспечение сельского хозяйства.[67] Однако в годы Первой мировой войн реализация программы Кривошеина была приостановлена.
В дореволюционный период под ирригацию были освоены 80 тыс. гектаров земли – лишь малая часть достигнутого в советский период. Но было бы неверным оценивать усилия царизма в этой области как бесплодные. Россия сумела воспользоваться опытом Великобритании, которая в Индии на протяжении нескольких десятилетий действовала методом проб и ошибок, пока не достигла заметного прогресса в развитии ирригационной системы. Царский режим, в конце концов, акцентировал внимание в области хлопководства на развитии инженерных и исследовательских работ. Ранние проекты большевиков по расширению ирригации опирались на знания таких специалистов, как В.А. Васильев и Г.К. Ризенкамф, которые стали высококвалифицированными профессионалами именно в царское время.[68] К 1918 г. отчетливо проявилась необходимость улучшения технической базы гидрологии, и открытие института в Ташкенте с отделением гидрологии стало заметным достижением.[69] Фонды для финансовой поддержки ирригационных проектов продолжали создаваться вплоть до революции.[70]
Главной целью царского правительства являлось расширение производства хлопка в пределах империи с целью полного удовлетворения внутреннего спроса, а промежуточной задачей — создание в Туркестане дополнительных рынков сбыта зерна и расширение поселений колонистов из Центральной России. При выборе приоритетов расширения орошаемой площади — под производство продовольственных культур или же под хлопок — преимущество отдавалось второму варианту, так как тем самым снижалась зависимость России от импортного хлопка и возникали новые рынки сбыта для отечественного зерна. Эта политика требовала создания в Средней Азии отлаженной транспортной системы. Несмотря на прогресс в этой области, оставались определённые препятствия для создания такой системы, которая позволила бы значительно расширить площадь посевов хлопчатника.[71] Важной предпосылкой складывания такой стратегии являлось наличие сортов хлопка, дающих пригодное для российской промышленности волокно. Только в конце 1880-х гг. сорта американского длинноволокнистого хлопка были окончательно приспособлены к климатическим условиям Туркестана. Впоследствии расширение площади посевов американских сортов шло весьма быстрыми темпами: 13,1 тыс. дес. в 1886 г., 68,6 тыс. в 1888 г., 150 тыс. в 1895 г., 191,1 тыс. в 1905 г., 324,8 тыс. в 1910 г., 573,6 тыс. в 1915 г.[72] В 1915 г. общая площадь, отведённая под все сорта хлопка, составляла 718 тыс. дес.[73] Средняя Азия в условиях войны смогла обеспечить сырьём российскую хлопчатобумажную промышленность.[74] Сорта хлопка, выведенные в царской России, оставались основой советского хлопководства в межвоенный период.
Возвращаясь к проблеме развития ирригационной системы, следует отметить, что Сибирь едва ли была более подходящим местом обитания российских колонистов по сравнению с Туркестаном. Русские поселенцы неплохо приспособились к ведению сельского хозяйства с использованием оросительной системы, хотя продуктивность их хозяйств всё же уступала местному населению.[75] Впоследствии русские колонисты стали избегать возделывать хлопок.[76]
Действия царской администрации по развитию ирригационной системы в Средней Азии вполне соответствовали государственной политике, обусловленной растущим спросом на хлопок и направленной на освоение новых территорий для расселения колонистов из Центральной России[77]. Хотя реальный прирост орошаемых земель оказался весьма невелик, царский режим оставил, однако, большой задел исследовательских работ, богатый инженерный опыт в области ирригации земель для выращивания хлопка, и этот опыт после разрушительной Первой мировой войны, революции и Гражданской войны внёс значительный вклад в экономическое развитие советского государства.
[1] Туркестанские ведомости. 1914. 9 авг. (далее – ТВ). Регион был также важен как область переселения мигрантов из России. О факторах включения Средней Азии в российскую сферу влияния см.: Allworth E. Central Asia: 120 Years of Russian Rule. London, 1989. P.54.
[2] Влияние американской войны на хлопчатобумажное дело в России. М., 1867. С.25-26. Цит. по: Рожкова М.К. Экономические связи России со Средней Азией: 40-60-е годы XIX в. М., 1963. С.63.
[3] ТВ. 1889. 19 дек.
[4] Там же. 1910. 27 апр., 6 мая.
[5] Там же. 1912. 17 февр.
[6] Empire Cotton Growing Corporation Records (ECGC), University of Nottingham, C.P.1./407 Empire Cotton Growing; 459 Cotton Growing
[7] ECGC C.P.1./44 The General Position of World Cotton Supplies Pre-War.
[8] ECGC C.P.1./6.
[9] Whitman J. Turkestan Control in Imperial Russia // Slavic Review, 16 (2), 1956, p.190-205; Spring D. Railways and Economic Development in Turkestan before 1917 // Symons L. and White C. (eds.). Russian Transport: An Historical and Geographical Survey. London, 1975; Масальский, кн. Туркестанский край // Россия. Полное географическое описание нашего отечества. Т.19. СПб., 1913.
[10] Галузо П. Туркестан – колония // Труды научно-исследовательской ассоциации при Коммунистическом университете им. Я.М. Свердлова. М., 1929. С.110. Это исследование также касается торговли хлопком.
[11] ECGC C.P.1./210. The Present State of the Cotton Industry in the Caucasus.
[12] Рожкова М.К. Указ. cоч. C.76-87; Spring D. Op. cit. P.46-74.
[13] Галузо П. Указ. соч. С.40; ТВ. 1914.15, 16 июля.
[14] ТВ. 1917. 22, 29 янв.
[15] ECGC C.P.1./36 Cotton Growing in Nigeria; 459 Cotton Growing.
[16] ECGC C.P.1./45 The Future Development of Cotton in Egypt, March 1918.
[17] ECGC C.P.1./6. The Development of Cotton Growing in British Empire; 44.
[18] ECGC C.P.1./50 Mesopotamia.
[19] ECGC C.P.1./276 Drainage and Irrigation Schemes in the Nile Delta.
[20] ECGC C.P.1./44 The General Position of World Cotton Supplies Pre-War.
[21] ECGC C.P.1./45 The Future Development of Cotton production in India, March 1918; 276 Drainage and Irrigation Schemes in the Nile Delta, Evidence of Sir Murdock MacDonald, 12/9/1917. Проект Макдональда впервые был представлен на рассмотрение в 1912 г.
[22] ECGC C.P.1./6 The Development of Cotton Growing in British Empire, 13.12.1916.
[23] ECGC C.P.1./243 Cotton Growing Within the British Empire.
[24] ECGC C.P.1./21 Madras Revenue Department Report, 1916-1917.
[25] Whitman J. Op. cit. P.190-205.
[26] Первые результаты посевов сорта «Рассел» оказались достаточно скромными. Более перспективным представлялся американский сорт «Кинг», высокоурожайный и быстрее созревающий, который был выеден в это время (ТВ. 1904. 27 окт.). Выведенные на его основе сорта использовались вплоть до 1930-х годов, но были менее распространены по сравнению с сортом «Наврод». См.: ECGC C.P.1./1153 Report on a Visit to the Soviet Union, August to October 1933 by S.C. Harland.
[27] Китанина Т.М. Хлебная торговля России в 1875-1914 гг. Л., 1978. С.40.
[28] Цит. по: Hayit B. Turkestan im XX Jahrhundert. Darmstadt, 1956. S.26.
[29] ECGC C.P.1./6. The Development of Cotton Growing in British Empire, 13.12.1916.
[30] Michel A.A. The Indus River. New Haven and London, 1967. P.73.
[31] Ibid. P.74-81.
[32] Цит. по: Pierce R.A. Russian Central Asia, 1967-1917: A Study in Colonial Rule. Berkely, 1964. P.182.
[33] ECGC C.P.1./132 Irrigation in India.
[34] Michel A.A. Op. cit. P.81.
[35] ECGC C.P.1./38 Cotton Growing in St. Vincent; 35 Cotton Growing in Uganda; 36 Cotton Growing in Nigeria; 39 Cotton Growing in South Africa.
[36] ECGC C.P.1./ 276 Drainage and Irrigation Schemes in the Nile Delta.
[37] Ключевыми фигурами, поддерживавшими проект, являлись известные бизнесмены У. Мазер из Манчестера и Р. Деннис из Олдхэма, которые выступали за развитие хлопководства в Судане в интересах промышленности Ланкашира (Barnett T. The Gezira Scheme: An Illusion of Development. London, 1977. P.4).
[38] ECGC C.P.1./6 Cotton Growing in British Empire.
[39] ECGC C.P.1./6 The Development of Cotton Growing in British Empire; 869 Blue Nile Irrigation Works 5/7/1922.
[40] Pierce R.A. Op. cit. P.177.
[41] ТВ. 1910. 8 авг. См. также: Вяткин М.П. Монополистический капитал в Средней Азии. Фрунзе, 1962. С.8.
[42] Ирригационная система описана далее по материалам очерка кн. Масальского (Указ. соч. С.415-434).
[43] Там же. С.421.
[44] Размер урожая определялся периодом орошения. Для риса, например, время необходимой ирригации составляло 90 дней.
[45] ТВ. 1914. 9 марта.
[46] Там же. 1910. 12 окт.
[47] Pahlen K.K. Mission to Turkestan. London, 1964. P.91.
[48] Ibid. P.101.
[49] ТВ. 1912. 27 янв.
[50] О российском опыте мостостроения см.: Pavlov V.E. et al. (eds.). Russian Rail Transport, 1836-1917. Translated from the Russian by J.C.Decker. Danville, Penns., 1999. P.159-170.
[51] Pahlen K.K. Op. cit. P.25.
[52] Масальский кн. Указ. соч. С.428.
[53] ТВ. 1912. 27 янв.
[54] Pierce R.A. Op. cit. P.176.
[55] ТВ. 1912. 27 янв.
[56] Pahlen K.K. Op. cit. P.23-25; ТВ. 1912. 27 янв.
[57] ТВ. 1914. 23 февр.
[58] Там же. 7 февр.; Pierce R.A. Op. cit. P.177.
[59] Pahlen K.K. Op. cit. P.146-150; Масальский кн. Указ. соч. С.420, 430; Pierce R.A. Op. cit. P.177-178.
[60] Pahlen K.K. Op. cit. P.147.
[61] Масальский кн. Указ. соч. С. 430.
[62] Об этом проекте подр. см.: Matley I.M. The Murgab Oasis: The Modernization of an Ancient Irrigation System // Canadian Slavonic Papers, XVII, 2-3, 1975, p.417-435. См. также: Pahlen K.K. Op. cit. P.148.
[63] Вяткин М.П. Указ. соч. С.38-43. См. также статью Масальского о хлопковом потенциале Туркестана: ТВ. 1912. 17 янв.
[64] В Ферганской области, Хивинском ханстве и Каршийской степи (ТВ. 1913. 14 сент.).
[65] Вяткин М.П. Указ. соч. С.39. По данным Пирса, в этом проекте стремился участвовать иностранный капитал (Pierce R.A. Op. cit. P.181).
[66] ТВ. 1915. 20 янв.
[67] Там же. 1912. 29 мая; 1 июня.
[68] Тимофеев Н.Ф., Телль Р.В. (отв. ред.) Дорогой Ленина. Ташкент, 1984. С.281-283.
[69] ТВ. 1914. 15 янв.; 22 янв.
[70] Там же. 1916. 21 апр.
[71] Там же. 1914. 28 янв. (доклад Л.Л. Рума Русской Экспортной палате).
[72] Аминов А.А. Экономическое развитие Средней Азии. Ташкент, 1959. С.149.
[73] ТВ. 1915. 30 дек.
[74] Там же. 1914. 5 февр. На казенных опытных участках в это время выращивалось более 40 различных сортов хлопка (ТВ. 1914. 30 марта).
[75] По сведениям прессы, местное население получало финансовый эффект от орошения земель вдесятеро быстрее русских переселенцев (ТВ. 1910. 12 марта).
[76] В этой связи предполагалось расселить среди русских колонистов некоторое число безземельных дехкан, чтобы содействовать тем самым развитию хлопководства (ТВ. 1910. 13 февр.).
[77] А.В. Кривошеин в 1914 г. писал по этому поводу: «Политическое доминирование русских в Туркестане должно быть закреплено и в экономической области. Агрикультурное достояние, и прежде всего орошаемые земли, должны быть переданы в руки русских поселенцев. Разбогатевшие под русским протекторатом, сарты (узбеки – С.Т.) ценят и уважают силу прежде всего» (ТВ. 1914. 8 июля).
Добавить комментарий