С.С. Загребин
E-mail: drzagrebin@mail.ru
Реформы в области народного образования
в конце XIX – начале XX вв.
(общероссийские тенденции и региональные особенности)
Реформы в области народного образования в России в конце XIX – начале XX вв. следует рассматривать как часть государственной культурной политики. Культурная политика государства — сложный, многогранный феномен, включающий широкий спектр основополагающих базисных систем, интегрированных в структуру общественных отношений. В общей системе культурной политики одно из приоритетных мест принадлежит государственной политике в области народного образования. Это обстоятельство объясняется важностью просвещения для исторических судеб любого общества, любого государства.
Под государственной политикой в области образования мы будем понимать систему взглядов политической и административной элиты на цели и перспективы общественного развития, а также мероприятия органов государственного управления по отношению к институтам и учреждениям народного образования.
Наиболее полно политику государства в области просвещения можно изучить, исследуя стратегические направления развития системы народного образования, установленные государством и практику их реализацию в российских регионах. Рассмотрим данные вопросы в контексте общероссийских тенденций и уральских региональных особенностей реализации культурной политики российского государства.
Грамотность населения России в конце XIX – начале XX вв.
В конце XIX – начале XX вв. Россия представляла собою огромную империю с развитой экономикой и несметными природными ресурсами. По данным переписи 28 января1897 года, число жителей Империи составляло 126.411.736 душ обоего пола.1 В основном это были представители православного вероисповедания — 69,35%, а в европейской части России их число составляло 81,71% от общего количества жителей. Из наличного населения (по данным переписи) оказалось грамотных — 26.569.585, т.е. 21,1%, из которых 29,3% составляли мужчины и 13,1% — женщины. Причем грамотность населения в городах была выше и составляла 45,3%; при этом мужская грамотность достигала 54%, а женская — 35,6%.2
Образовательный уровень населения России был весьма низким: образование выше начального имел лишь 1% населения, и больше половины этого одного процента приходилось на мужское население. Из этого же одного процента (1.364.143 человека) получили образование в общих средних учебных заведениях 65,7% мужчин и 97,5% женщин. А в университетах — 11,5% мужчин и 1,2% женщин. Большинство лиц, получивших образование, проживало в городах.3
На Урале наблюдалась следующая картина. В Оренбургской губернии из 1.600.145 жителей грамотными были 20,44%.4 В Пермской губернии из 2.944.302 человек обоего пола грамотными числилось 19,2%.5 Население Уфимской губернии составляло 2.196.642 человека, из которых 16,7% были грамотными.6 В Уральской области число населения составляло 645.121 человек, из них грамотных было 12,3%.7 Грамотность городского населения на Урале была выше сельского и составляло примерно 35% от общего числа жителей. В среднем же лишь 12-20% уральцев были грамотными.
Достаточно низкая грамотность и незначительный образовательный уровень населения Российской империи осознавался властью и вызывал определенную тревогу. С одной стороны, в глазах европейского сообщества, Россия выглядела почти варварской страной вследствие низкого образовательного уровня населения. Для сравнения: на сто душ населения приходилось грамотных:
в Германии — 98%,
в Англии — 90%,
во Франции — 85%,
в Австрии — 52%,
в России — 16%.8
С другой стороны, низкая грамотность населения страны неизбежно тормозила социально-экономическое развитие государства. Поэтому известные реформы 1860-х годов затронули и просвещение. В результате чего к началу двадцатого века в России сложилась достаточно определенная система народного образования.
Финансирование системы народного образования
Главным источником финансирования образования в России оставалось государство. Однако отчисления на нужды образования были невелики и составляли примерно 2% в общей системе государственных расходов. Для сравнения — на военные нужды тратилось до 25%. Следует отметить, что просвещение финансировалось также из бюджета земств. Здесь отчисления составляли примерно 20% от общеземских расходов.9 Динамику земских расходов на народное образование можно проследить по схеме:
| 1900 г. | — 42.600 руб. — 25% (от общеземских расходов); |
| 1912 г. | — 66.473 руб. — 30,2%; |
| 1913 г. | — 79.626 руб. — 31,4%; |
| 1914 г. | — 91.850 руб. — 34%.10 |
Причем расходы земств на народное образование на Урале были примерно одинаковыми с расходами земств европейской части России, а в отдельные годы и превышали последние. Наибольшее участие в помощи школам принимали земства Вятской, Пермской, Олонецкой губерний. Например, в Оханском уезде Пермской губернии в 1914 году земские расходы на народное образование составляли 50%.11
Кроме государства и земств в финансировании народного образования принимали участие и другие субъекты, например, города. Расходы городов на народное образование можно проследить по следующей таблице:12
Таблица № 1. Расходы городов на нужды образования в 1898-1900 гг.
| Губерния | Расходы городов на нужды образования в рублях | % отношения к другим статьям расхода | ||
| Годы | 1898 г. | 1900 г. | 1898 г. | 1900 г. |
| Вятская | 51.168 | 64.995 | 11,96 | 11,70 |
| Оренбургская | 92.866 | 117.135 | 11,05 | 17,41 |
| Пермская | 113.402 | 128.065 | 12,46 | 12,80 |
| Уфимская | 70.075 | 80.682 | 18,62 | 16,76 |
К началу ХХ века общая сумма расходов на народное образование в Российской Империи складывалась из различных источников в таком соотношении: государственное казначейство — 21,4%, земства — 22%, сельские общества — 17,9%, городские общества — 13,4%, пожертвования частных лиц и обществ — 12,5%, плата за обучение — 6,8%, прочие источники — 6%.13
Лишь на острове Сахалин начальные училища содержались исключительно за счет одного источника — казны.
Типы учебных заведений в России
Основные типы учебных заведений в России на рубеже конца XIX — начала ХХ века условно можно разделить на высшие, средние и низшие. Причем именно условно, поскольку реальная картина существовавших учебных заведений была так многообразна, что с трудом поддается четкой классификации. По направлениям деятельности в конце XIX века — начале ХХ века учебные заведения делились на следующие категории:
1) так называемые общеобразовательные учебные заведения,
2) медицинские учебные заведения,
3) юридические,
4) технические,
5) педагогические,
6) сельскохозяйственные и лесные,
7) коммерческие,
8) военные,
9) морские,
10) духовные,
11) межевые и топографические,
12) для изучения восточных языков,
13) художественные, музыкальные и для изучения драматического искусства,
14) женские учебные заведения.14
Каждая категория в различной степени подразделялась на высшие, средние и низшие учебные заведения. Мы будем рассматривать: 1) общеобразовательные учебные заведения, 2) педагогические и частично — 3) духовные учебные заведения.
Единственными высшими образовательными учебными заведениями в России в начале ХХ века являлись университеты. Тогда их было девять: Петербургский, Московский, Юрьевский, Св. Владимира в Киеве, Новороссийский в Одессе, Харьковский, Варшавский, Томский, Казанский. В основном университеты имели по четыре факультета (историко-филологический, физико-математический, юридический и медицинский). На 1 января 1898 года в этих университетах обучалось 16.204 студента. На Урале у началу ХХ века университетов не было14/1.
К средним общеобразовательным учебным заведениям относились классические гимназии (и прогимназии, то есть неполные гимназии) и реальные училища. Курс обучения в гимназиях продолжался восемь лет, а в реальных училищах — шесть лет. Принципиальным отличием гимназий являлось преподавание учащимся древних языков — латинского и греческого и законное право на поступление в университет после окончания гимназического курса. Реальные же училища не давали фундаментального образования и ориентировали своих выпускников на поступление в высшие технические или коммерческие учебные заведения. По частным сведениям, к 1 июля 1899 года в России было 196 гимназий с 70.766 учениками, 44 прогимназии с 34.056 учениками, а также 117 реальных училищ с 34.056 учениками.15
Региональная статистика учебных заведений распределялась по учебным округам. Так, в Оренбургском округе на начало 1901 года было: 5 гимназий по одной в городах — Оренбурге, Троицке, Уфе, Перми, Екатеринбурге.16 Количество гимназий по учебным округам имело вполне традиционное распределение. В столицах их число преобладало (по 30 гимназий в С.-Петербургском и Московском учебных округах), а с удалением в провинции число гимназий значительно сокращалось. Так, например, в Западно-Сибирском округе была лишь одна прогимназия и четыре гимназии, а в Туркестанском крае — всего две гимназии на регион.
Все гимназии и прогимназии руководствовались общим уставом и штатом, Высочайше утвержденным 30 июня 1871 года. Источники финансирования гимназий и прогимназий были разнообразны. Наиболее существенными являлись отчисления из государственной казны, сборы за учение и плата за содержание пансионеров. Кроме того, средства поступали от городских обществ, земств, единовременных пожертвований, процентов с пожертвованных капиталов и так далее. В целом, из всех государственных ассигнований на нужды образования около половины уходило именно на содержание гимназий и прогимназий.
Внутри учебных заведений полученные средства расходовались на содержание личного состава (более половины всех денег), хозяйственные расходы и ремонт, покупку учебных пособий и книг, на содержание церквей при учебных заведениях. Расходы в столице и в провинции на названные нужды были сопоставимы. В России наибольшая стоимость обучения одного ученика в мужских гимназиях приходилась на Санкт-Петербургский учебный округ и составляла 131 руб. 82 коп. А наименьшая стоимость обучения составляла 87 руб. 5 коп. и была на Урале, в Оренбургском учебном округе. Эти затраты частично компенсировались платой за обучение. В зависимости от статуса гимназии плата могла колебаться и довольно значительно. Например, в С.- Петербургском учебном округе в различных гимназиях она составляла от 15 до 70 рублей. В Оренбургском учебном округе плата за обучение находилась в пределах 40-50 рублей за одного ученика в год.17
Кроме сбора за обучение весьма значительную часть бюджета гимназий и прогимназий составляли пожертвования частных лиц. Из таких пожертвований в некоторых гимназиях составлялись специальные фонды, проценты с которых уже отчислялись на нужды обучения. Так, в Оренбургском учебном округе Почетный попечитель Екатеринбургской гимназии Д.П. Соломирский пожертвовал на нужды гимназии более двух тысяч рублей, а Почетный попечитель Пермской гимназии И.А. Поклеевский-Козеллъ подарил тысячу рублей. В Уфе один из попечителей выделил более тысячи рублей на ремонт здания гимназии.18
Подобная помощь гимназиям была необходима прежде всего потому, что многие гимназии не имели специальных помещений. И если в том же Санкт-Петербургском учебном округе из 23 правительственных гимназий 20 помещались в собственных зданиях и лишь 3 гимназии — в наемных, то в провинции большинство гимназий собственных зданий не имели. Арендуемые гимназиями помещения часто не соответствовали необходимым санитарно-гигиеническим нормам. Переполненность классов и недостаток учебных площадей не позволяли расширить прием новых учащихся. Подобная ситуация была типична для начала ХХ века в гимназиях Екатеринбурга, Перми, Уфы, Троицка и других городов Урала.
Несмотря на наличие почти в каждом губернском городе собственной гимназии, общее количество учащихся было невелико. В России к 1 января 1901 года во всех мужских гимназиях и прогимназиях обучалось 82.682 ученика, в том числе в гимназиях — 75.346, а в прогимназиях — 7.336 человек.19 В среднем в каждой гимназии обучалось более 300 человек, а в прогимназиях — более 100. Из тех детей, что были охвачены обучением, большинство составляли дети дворян и чиновников. В 1899 году их обучалось 49,9% от общего числа учащихся. За ними шли дети городских сословий — 35,8%.20 Соотношение детей представленных сословий в гимназиях было примерно равным и в столице и в провинции.
Начальное образование в Российской Империи было сосредоточено в низших учебных заведениях. Однако в начале ХХ века в России не существовало четкой унификации низшего образования, и поэтому его картина представляется достаточно пёстрой. Под контролем Министерства народного просвещения находились: приходские училища по уставу 1828 года (их было около 100), земские и начальные городские училища, курс обучения в которых был рассчитан на 3 года, т.е. по необходимости ограничивался самыми основными сведениями, хотя по уставу 1872 года курс обучения в городских училищах был рассчитан на 6 лет.21 К 1 января 1901 года в России было 558 городских училищ по Положению 1872 года, в том числе 27 училищ находились в Оренбургском учебном округе. В различных училищах обучение длилось от одного года до шести лет. В учебных заведениях этого типа в России обучалось 89.471 человек, в том числе 3.702 человека в Оренбургском учебном округе.
Число уездных училищ, существовавших по уставу 1828 года, в России было около 90, однако их число неуклонно сокращалось, поскольку происходило планомерное преобразование их в городские училища по Положению 1872 года.22
Кроме этих училищ начальное образование давалось в школах, находящихся на содержании земств, городских управлений, частных лиц, сельских обществ, сословий. Начальное обучение давали и фабричные школы, созданные на заводах для обучения малолетних рабочих и управляемые Положением 1874 года.
К 1900 году (на 1 января) в ведении Министерства народного просвещения состояло начальных училищ разных наименований — 36.820, в которых обучалось 2.592.553 ребенка. Причем большинство училищ находились в сельской местности.23 В Оренбургском учебном округе начальных училищ различных типов было 1.411, где обучалось 102.179 человек.24 Начальные учебные заведения были и при Военном ведомстве, но на Урале таких учебных заведений не зарегистрировано. Получить начальное образование можно было еще и в церковно-приходских школах и школах грамоты, находящихся в ведении Святейшего Синода. Таких школ в России было более 30 тысяч.
В целом, Министерству народного просвещения и духовному ведомству принадлежало более 90% всех учебных заведений. Собственные учебные заведения имели в России и другие ведомства, в частности:
1) ведомство учреждений Императрицы Марии — 153 учебных заведений с 5.097 учащимися;
2) ведомство Императорского человеколюбивого общества — 40 учебных заведений с 2.822 учащимися;
3) Министерство Императорского Двора и уделов — 23 заведения с 1.599 учащимися;
4) Министерство финансов — 4 заведения с 237 учащимися;
5) Морское министерство — 4 заведения с 379 учащимися;
6) Военное министерство — 848 заведений с 46.420 учащимися;
7) Министерство внутренних дел — 553 заведения с 20.510 учащимися.25
Все эти заведения давали лишь начальное образование.
В качестве особого типа учебных заведений в России в начале ХХ века можно назвать женские учебные заведения. Хотя в России имелись некоторые учебные заведения с совместным обучением мальчиков и девочек, например, консерватории, рисовальные школы, зубоврачебные курсы и т.п. Иногда совместное обучение допускалось в начальных училищах, если возраст девочек не превышал 12 лет.
В целом, женское образование в России условно подразделялось на те же категории, что и мужское, то есть низшее, среднее и высшее. Низшее образование девочки получали в начальных школах, большей частью совместно с мальчиками, хотя иногда (преимущественно в городах) существовали отдельные школы для девочек. Среднее образование давали в женских гимназиях Министерства народного просвещения и ведомства учреждений Императрицы Марии, а также в институтах того же ведомства и в епархиальных училищах. В женские гимназии принимали детей всех сословий без исключений.
В 1894 году в России насчитывалось 161 женская гимназия и 176 прогимназий ведомства Министерства народного просвещения, кроме того еще 30 гимназий ведомства Императрицы Марии. На начало ХХ века в женских гимназиях и прогимназиях обучалось более 80.000 девок. На Урале, в Оренбургском учебном округе имелось 6 правительственных гимназий и 16 прогимназий, обучающих девочек.26
В начале ХХ века в Уральской области была открыта первая женская русско-киргизская школа. Несмотря на то, что киргизские женщины не проявляли интереса к русскому просвещению, открытие школы вызвало известный резонанс, прежде всего в правительственных кругах. В школах такого типа государство усмотрело один из путей — с одной стороны, образование инородцев, с другой — русификация их или хотя бы приобщение к русской культуре, традициям, укладу жизни. Высочайше была отмечена желательность открытия таких школ в России.27
Среднее женское образование в России давали также закрытые институты, куда принимались девочки из привилегированных сословий. Наряду с общеобразовательными предметами здесь преподавались иностранные языки, девушки обучались музыке, рукоделию, живописи, танцам, хорошим манерам. Большое место отводилось религиозному воспитанию. Выпускницы, образцово окончившие курс и не имеющие собственных средств, оставались в институтах в качестве воспитательниц, а впоследствии и учительниц того же института. Иных ждала судьба гувернантки или компаньонки в состоятельных семьях. Более обеспеченные девушки органично входили в светскую жизнь. И лишь очень немногие стремились к продолжению образования. Всего в России в 31 институте обучалось 8.000 воспитанниц.28 Дочери лиц духовного звания могли поступить в женские епархиальные училища.
Как уже отмечалось, кроме гимназий и прогимназий среднее образование в России обеспечивали и реальные училища. В Уставе реальных училищ ведомства Министерства народного просвещения говорилось, что эти училища имеют целью “доставлять учащемуся в них юношеству общее образование, приспособленное к практическим потребностям и приобретению технических познаний”.29
В реальных училищах обучались дети всех состояний, без различия звания и вероисповедания. Однако для прилежных и хорошо успевающих детей из бедных семей обучение было бесплатным, а особо отличившимся учащимся из неимущих семей выплачивались ежегодные стипендии или выдавались единовременные пособия из специальных средств училища. Финансировались реальные училища за счет казны и пособий от земств, обществ, сословий и частных лиц.
В России к 1 января 1900 года реальных училищ было 115, и в них обучалось 39.813 учащихся. Однако по стране училища распределялись неравномерно. Если в Санкт-Петербургском учебном округе их было 19, в Московском — 18, то на Урале, в Оренбургском учебном округе — всего 4 реальных училища: Оренбургское, Екатеринбургское, Алексеевское и Уральское войсковое. Материально-техническое состояние реальных училищ в России, как в столицах, так и в провинции было схожим с состоянием гимназий и прогимназий.30 Количество реальных училищ в России ежегодно увеличивалось. Скажем, на 1 января 1909 года их было уже 207 с 60.234 учащимися, а в Оренбургском учебном округе реальных училищ в 1909 году стало 10, и в них обучалось примерно 3.000 учащихся.31
Несмотря на обилие форм и типов обучения в России, далеко не все дети были охвачены обучением. В 1897 году больше половины детей школьного возраста — 64,5% не посещали школу. По отношению ко всему населению Российской Империи учащиеся составляли 3,2% общего населения.32 На Урале в 1898 году 64,8% детей оставалось вне школы. Не учились в школе 81,8% девочек школьного возраста. Наихудшим на Урале было положение с обучением в Уфимской губернии. Здесь всего 20% детей школьного возраста посещали школу, а девочек — лишь 7%.33
Роль Министерства народного просвещения в реформе школы
Отсталость России в области народного образования становилась в начале ХХ века препятствием к поступательному политическому и социально- экономическому развитию страны. Потребность развития общества и государства ставила вопрос о преобразовании средней школы, а также о введении всеобщего начального обучения. Вся организационная работа по решению этих проблем сосредоточилась в Министерстве народного просвещения.
В декабре 1898 года Министром народного просвещения становится Н.П. Боголепов. Важнейшей своей задачей он считал не решение текущих вопросов, но подготовку основных положений школьной реформы; 8 июля 1899 года Н.П. Боголепов разослал всем попечителям учебных округов циркуляр, уведомляющий об учреждении особой комиссии по вопросу о среднем образовании. Особое внимание было уделено жалобам педагогов и родителей, поступившим в Министерство и отражавшим основные недостатки средней школы в России. Высказанные замечания сводились к следующим положениям:
1) отчужденность школы от семьи; бюрократический характер школы; формализм и мертвенность ставят в ложные взаимные отношения преподавателей и учащихся;
2) невнимание к личным особенностям учащихся; пренебрежение к нравственному и физическому воспитанию;
3) нежелательная специализация школ с самых младших классов;
4) чрезмерность ежедневной умственной работы;
5) несогласованность учебных программ между собою, их загруженность второстепенными требованиями;
6) недостаточное преподавание русского языка, русской истории и русской литературы; слабое ознакомление с окружающей природой;
7) излишние требования при преподавании древних языков и неверная его постановка;
8) недостаточная умственная зрелость оканчивающих курс гимназий;
9) неудовлетворительная постановка преподавания в реальных училищах.34
Заседание Высочайше утвержденной Комиссии под председательством Н.П. Боголепова открылось 7 января 1900 года. В нее вошли представители Министерства народного просвещения, других ведомств, профессора, педагоги, врачи. Комиссия ставила своей целью всестороннее обсуждение сложившейся системы среднего образования в России, выяснение ее недостатков и выработку мер к их устранению. При этом ставилось условие сохранения основ классической гимназии и реального училища как двух главных типов средней школы в России. Особое внимание Комиссии Н.П. Боголепов обратил на вопросы нравственного и физического воспитания учащихся, на подготовку преподавателей средней школы и материальное их обеспечение. Главным же являлось то, что Министр особо подчеркнул, а именно: в деле преобразования средней школы следует идти постепенно и осторожно, “ибо учебное дело не терпит глубокой ломки”. Обозначенные вопросы всесторонне обсуждались на многочисленных заседаниях подкомиссий: с 7 января по 2 марта 1900 года Комиссия провела 32 общих заседания; Труды Комиссии составили восемь объемистых томов.
Основываясь на Трудах Комиссии, Н.П. Боголепов составил доклад, в котором изложил основные положения своих представлений о реформе средней школы. И 29 апреля 1900 года итоги работы были представлены на “Высочайшее благовоззрение”. В вопросе об организации средней школы Министр признал необходимым сохранение гимназий и реальных училищ при условии сообщения им более национального характера. Предполагалось больше внимания уделять задачам нравственного и физического воспитания учащихся, а также предпринять некоторые изменения в учебных планах, как гимназий, так и реальных училищ в плане доставления учащимся равной общеобразовательной подготовки. Это могло быть достигнуто сближением содержания учебных программ младших классов, установления в реальных училищах дополнительного старшего класса, повышением качества преподавания новых иностранных языков, а также предоставления выпускникам реальных училищ права поступления на физико-математические и медицинские факультеты университетов.
Большое внимание Н.П. Боголепов обращал на положение педагогических кадров, повышение престижа профессии учителя, освобождение его от мелочного контроля. Н.П. Боголеповым было предложено открытие при университетах педагогических курсов. Для реализации намеченных мероприятий требовалось особое финансирование в размере 7-10 миллионов рублей в год. Усилиями Министерства народного просвещения государственные ассигнования с 1895 по 1902 год увеличились примерно на 60%.35
С целью привлечения новых источников финансирования и расширения сети общеобразовательных учебных заведений Н.П. Боголепов предложил предоставлять обществам и частным лицам широкие возможности в создании новых типов средних школ, но с разрешения Министерства. Н.П. Боголеповым было обращено внимание и на школьную инспекцию. Министр указывал на недостаточность ее личного состава. Так, в 1899 году на каждого инспектора приходилось в среднем (по европейской России) 120 училищ, расположенных на пространстве 18.000 квадратных верст, раскинутых на два уезда, а в азиатской части России на одного инспектора приходилось 45 училищ в пяти уездах на площади в 470.000 квадратных верст. В таких условиях инспекторы не имели возможности надлежащим образом исполнять свои обязанности. Министерство народного просвещения предлагало в каждом уезде иметь самостоятельного инспектора, но на решение этой проблемы не нашлось средств. Министерство ограничилось постепенным учреждением новых инспекторов в некоторых губерниях.
Впоследствии Комиссия, созданная Н.П. Боголеповым, передала эстафету новой Комиссии, которой было поручено, на основе выработанных ранее положений, подробно разработать уставы и штаты средних школ. Возглавил новую комиссию попечитель Кавказского учебного округа К.П. Яновский. Летом 1900 года началась постепенная практическая реализация мероприятий, намеченных Н.П. Боголеповым. Произошли частичные изменения в порядке проведения переводных и приемных экзаменов; изменения коснулись учебных планов и программ, в частности, по древним языкам, а также учебных программ для начальной школы; была отменена практика назначения ученикам обязательных работ на каникулярное время. Были приняты законы, улучшающие положение учительства, например, закон о пенсионных кассах. Все эти мероприятия явились реальными шагами школьной реформы, так ожидаемой обществом.
К сожалению, по многим причинам планы Министерства не нашли практической реализации. Отчасти это было связано с медленным темпом преобразований в сфере народного просвещения. К тому же на министра народного просвещения 14 февраля 1901 года было совершено покушение, в результате которого в начале марта 1901 года Н.П. Боголепов скончался.
Новым министром Министерства народного просвещения 24 марта 1901 года был назначен П.С. Ванновский. Под руководством П.С. Ванновского были предприняты меры к практическому осуществлению коренного преобразования средней школы. После Высочайшего соизволения от 11 мая 1901 года была учреждена специальная Комиссия по преобразованию средней школы. Под председательством министра народного просвещения с 28 мая по 7 июня 1901 года Комиссия провела восемь заседаний. Новая Комиссия не рассматривала проекты, разработанные при прежнем министре Н.П. Боголепове, а занималась решением собственных задач, например, выработкой основных положений средней общеобразовательной школы нового типа. Кроме того были рассмотрены вопросы о подготовке учителей для средней школы, о новых учебных планах в мужских гимназиях и прогимназиях. Из всех проектов Комиссии реальное воплощение получил лишь один. В качестве эксперимента была осуществлена частичная реформа гимназий и реальных училищ. Суть ее заключалась в изменении учебных программ с целью придания им некоторой практической направленности.
Главным же итогом работы Комиссии П.С. Ванновского явилось реальное начало реформ в системе народного образования. 18 июня 1901 года были Высочайше одобрены выработанные Комиссией принципы реформы средней школы в России. Суть их сводилась к следующим положениям:
1. Правительственная общеобразовательная средняя школа должна быть единого общего типа для всех учебных заведений этого рода.
2. Средняя школа имеет своей задачей доставить юношеству воспитание и возможно законченное среднее образование, а также подготовлять к поступлению в высшие учебные заведения.
3. Первые три класса средней школы должны иметь законченный курс. При этом они должны быть общими и обязательными для всех учеников.
В первых трех классах средней школы предполагалось изучение следующих предметов: Закона Божия, русского языка, отечественной и всеобщей истории, географии, арифметики, естествознания, новых языков, рисования, черчения и чистописания.
Изложенный проект основных положений был передан с Высочайшего соизволения на обсуждение попечительских и педагогических советов, а также других ведомств, имеющих собственные учебные заведения. К началу 1902 года в Министерстве народного просвещения были получены отзывы. П.С. Ванновский образовал новую Комиссию для окончательной доработки основных положений устройства средней общедоступной школы. Все внимание новой Комиссии было сосредоточено на разработке четкой системы внутреннего школьного распорядка, например, обсуждались вопросы об условиях приема в школы, об устройстве старших классов, о числе школ с обязательным преподаванием древних языков и т.д.
Результатом всех подготовительных работ по организации средней школы нового типа явилось “Положение о мужских гимназиях и прогимназиях”. В нем особое внимание обращалось на религиозное воспитание учащейся молодежи, а также на изучение русского языка и отечественной истории. Кроме Положения о гимназиях и прогимназиях в министерстве П.С. Ванновского был выработан целый ряд программ и учебных планов по всем предметам курса новой школы, а также разработан вопрос о подготовке учителей для средней школы вообще и учителей новых языков в частности.
Особенностью реформ в народном просвещении в начале ХХ века в России было преимущественное их сосредоточение в министерских кабинетах. Многие проекты, выработанные при министрах Н.П. Боголепове и П.С. Ванновском, не получили практической реализации, и возможно причиной этого была частная смена министров народного просвещения. Высочайшим рескриптом от 11 апреля 1902 года П.С. Ванновский был уволен (по прошению) от должности министра, а по указу того же дня в управление Министерством вступил товарищ министра Г.Э. Зенгер. Он не сочувствовал реформе средней школы, но в силу обстоятельств был вынужден продолжать ее разработку.
В апреле 1902 года по Высочайшему указу началось новое рассмотрение прежних проектов реформ. К выполнению этой задачи был привлечен Ученый Комитет Министерства народного просвещения и специально созданная Комиссия из представителей директоров гимназий и реальных училищ различных учебных округов. Попечителям учебных округов были даны сообщать в Министерство мнения педагогических советов гимназий и реальных училищ. Собственные замечания и указания по составлению проекта реформ средней школы высказал и сам Император Николай II. Им были предложены основные положения устройства школы, которые должны были служить главными основаниями законопроектов о средней школе. Суть этих указаний сводилась к следующим положениям:
1. Гимназия сохраняется в прежнем виде, с восьмиклассным курсом и преподаванием двух древних языков. Выпускники гимназий получают доступ к высшему университетскому образованию.
2. Реальные училища имеют шестилетний курс обучения и дополнительный седьмой класс, выпускники которого имеют доступ в высшие технические учебные заведения.
3. Помимо гимназий и реальных училищ должны быть организованы средние учебные заведения с шестилетним сроком обучения, окончание которых дает право на службу в губернских учреждениях.
4. Широкое развитие должно получить среднее техническое и профессиональное образование, рассчитанное на “удовлетворение практических потребностей жизни”.
5. Особое внимание должно было уделяться религиозно-нравственному и патриотическому воспитанию учащихся, “укреплению в них преданности русской государственности и народности”.
6. Необходимость учреждения пансионов при учебных заведениях.
7. Установление способов более эффективной подготовки учительства сообразно требованиям “преобразуемой средней школы”.36
Итогом работы Комиссии стали Временные правила организации и функционирования учебной и воспитательной работы в гимназиях, прогимназиях и реальных училищах, утвержденные Высочайшим повелением 11 июня 1901 и 20 июля 1902 годов. Принятые как временные эти правила просуществовали вплоть до революции 1917 года.
В Министерстве народного просвещения при Г.Э.Зингере был поднят вопрос и о всеобщем обучении. Чиновник министерства В.И.Фармаковский в 1903 году представил проект введения всеобщего обучения в России. Его статья “К вопросу о всеобщем обучении”, напечатанная в “Журнале Министерства Народного Просвещения”, утверждала, что исключительно государство в состоянии осуществить столь многотрудную задачу, каковою является всеобщее обучение. Земствам в этом деле отводилась самая незначительная роль, поскольку они, по мнению автора, были не в состоянии решить все финансовые и организационные задачи введения всеобщего обучения. Это заявление вызвало справедливое возмущение со стороны земств и общественных просветительских организаций.
Следом за проектом В.И. Фармаковского в 1904 году появился на свет труд чиновника Министерства финансов А.Н. Куломзина “Доступность начальной школы в России”, представленный им на Высочайшее совещание о нуждах сельскохозяйственной промышленности. Автор доказывал, что медленное развитие дела народного образования является глобальным препятствием для экономического прогресса страны. Для решения всех вопросов всеобщего обучения А.И. Куломзин предлагал привлечь не только государство, но и земства и сельские общества. Особое внимание он обращал на развитие образования в провинциальной России.
Официальные отклики на проект А.Н. Куломзина были отрицательны. Так, Попечитель С.-Петербургского учебного округа высказался о принципиальной невозможности введения всеобщего обучения в России ввиду материальных трудностей. В частности он заявил, что при существовании в радиусе двух верст (как предлагал проект А.Н. Куломзина) становится невозможным в зимнее время посещение школ, т.к. у населения просто нет средств на теплую одежду и обувь для детей. Попечитель Оренбургского учебного округа высказался аналогично, подчеркивая прежде всего материальную, финансовую неподготовленность введения всеобщего обучения. Попечители Киевского, Ярославского и других учебных округов также выражали сомнение в возможности выполнения проекта А.Н.Куломзина.37 Таким образом, проекты В.И. Фармаковского и А.Н.Куломзина, не найдя государственной поддержки, не получили реализации, однако и не были забыты. Ряд положений проектов, в частности идеи приоритета государства в решении проблем образования (из проекта В.И. Фармаковского) или расчеты А.Н.Куломзина о необходимой для всеобуча численности школ, количества учащихся и т.д. нашли свое продолжение в последующих государственных проектах введения всеобщего обучения, а также и практическую реализацию.
В период министерства Г.Э. Зенгера был принят ряд частных решений об упорядочении внутришкольной жизни. Например, Высочайшим повелением от 5 августа 1902 года разрешалось предоставлять учащимся по одному дню в неделю для отдыха, не считая праздников. А с целью повышения контроля за физическим состоянием учащихся, школьные врачи были сделаны постоянными членами педагогических советов.
В период работы Г.Э. Зенгера был решен еще один важный вопрос — об инспекции народных училищ, поставленный еще Н.П. Боголеповым. В феврале 1904 года было принято решение об увеличении штата инспекторов, а также о переводе некоторых инспекторов с земского на казенное содержание. Были решены и частные вопросы школьной жизни, касающиеся текущей учебной и воспитательной работы в средних учебных заведениях.
После Г.Э. Зенгера министром народного просвещения становится В.Г. Глазов. В августе 1904 года им было созвано совещание попечителей учебных округов для ознакомления с реальным положением дел в средней школе. На этом совещании, длившемся несколько дней, был затронут ряд вопросов, касающихся воспитательных задач школы; внешкольного надзора; недостатков преподавания отдельных дисциплин; переполненности учебных заведений и установления мер к устранению этого явления; несогласованности учебных программ и прочих подобных вопросов. На совещании было высказано мнение о целесообразности сближения общеобразовательных программ гимназий и реальных училищ; поднимался вопрос об открытии технических и профессиональных училищ. Затрагивался вопрос о приеме еврейских детей в гимназии и реальные училища. Было высказано мнение о желательности приема в эти учебные заведения детей евреев, но в рамках установленного процентного лимита и предпочтительно детей из семей “интеллигентских профессий”. Проект общеобразовательной шестиклассной школы поддержки не получил.
В начале октября 1904 года выработанные проекты были разосланы по учебным округам на обсуждение попечительских советов, отзывы которых были получены Министерством к концу года. Для издания отзывов попечителей учебных округов была образована специальная Комиссия под председательством директора Департамента народного просвещения А.А.Тихомирова. С 23 марта по 8 апреля 1905 года Комиссия провела пять заседаний. Результатом работы этого совещания явились два проекта: “Положение о подготовительных школах” и “Положение о мужских гимназиях”. Работа по рассмотрению проектов не была завершена в связи с отставкой министра народного просвещения В.Г.Глазова (осенью 1905 года). Таким образом, и в министерство В.Г.Глазова дело школьной реформы продвинулось незначительно, решив лишь частные проблемы школы.
Оценка школьной реформы современниками
Первая русская революция 1905-1907 годов принесла не только череду рабочих и крестьянских выступлений, но и надежды на общественное обновление. Демократически настроенная общественность жаждала реформ, в том числе в области просвещения. В литературе, прессе тех лет звучала резкая критика сложившейся школьной системы. В достаточно негативной и даже жесткой оценке средней школы сходились многие современники. Состояние школы называлось “трагическим”.38 “Драма средней школы заключается в том, что курс и режим средне-учебных заведений, особенно гимназий, правительство всегда стремилось подчинить интересам своей, “заветами предков освященной” охранительной политики. Придушенная жандармами мысли и гонителями света, средняя школа никогда не смела преследовать действительные нужды просвещения и подготовлять своих питомцев к гражданской жизни: единственною целью было изгнание из юных голов живой мысли и такое освещение всех предметов преподавания, благодаря которому оказывался бы послушный машина-чиновник, добро — если способный проводить в жизнь семена невежества, лакейства, слепого подчинения власти, но непременно — исполненный “преданности и уважения — уважения и преданности…” Вообще, просвещения у нас никогда не было: была лишь пропаганда благонамеренности при содействии кнута”.39 И еще одно высказывание современника: “…между школой и жизнью нет связи: в школе нет жизни. Отсюда вся бессмыслица детских надежд, вся нелепость положения и стремлений учителей, вся неудача забот родителей. И вялость, непродуктивность родительских комитетов, …отсюда весь ужас положения школы! Школы нет. Есть бюджет, здания, чиновники, вывески, …а школы нет. Это знают все: родители и дети, учителя и ученики, все общество, все люди…”.40
Общественная мысль возмущалась состоянием школы, призывала к решительному слому закоснелой школьной системы. Критике подвергались практически все аспекты школьной жизни, например, преподавание древних языков. Против них в различных слоях интеллигенции годами копилось раздражение; постановку преподавания древних языков называли “уродством”.41 Действительно, учащиеся угнетались схоластическими экстемпоралиями (переводами с русского языка на древние), постылой зубрежкой, что отталкивало от целостного восприятия учебных предметов. В качестве аргумента за сокращение объемов преподавания древних языков делались ссылки на опыт Англии и Америки, где древние языки преподавались исключительно для тех, кому эти языки действительно полезны, например, лицам духовного звания или сановникам.42 При этом необходимость владения древними языками никем не ставилась под сомнение. Но именно система преподавания древних языков реформировалась наиболее активно.
Другой сферой критической оценки являлась система управления школой. Сторонники радикальных мер предлагали даже упразднить само Министерство народного просвещения. Во многом критика школы была справедлива, и необходимость реформ осознавалась всеми. Практически все прогрессивные общественные организации выступали с требованиями введения всеобщего начального образования для детей обоего пола. Именно этот лозунг объединил педагогические и сельскохозяйственные общества; он звучал на земских собраниях и в городских думах, на учительских совещаниях и собраниях просветительских обществ. Возникающие в период революции многочисленные партии и общественные объединения непременным пунктом своих программ ставили реформу народного образования. Наиболее радикальные положения реформы содержались в программных документах левых партий — РСДРП, партии Социалистов-Революционеров, Радикальной партии. Здесь предполагалось полное и принципиальное изменение самой школьной системы, что было связано прежде всего с революционными преобразованиями политической системы. Основным пунктом в реформе просвещения являлась приоритетная роль государства в организации и финансировании школы; всеобщее обучение должно было стать не только общедоступным, но и обязательным.
Умеренные партии, такие, как Конституционно-Демократическая партия, Умеренно-Прогрессивная партия, Демократический Союз конституционалистов и подобные им партии были более сдержанны в своих планах школьной реформы. В программах этих партий не предполагался слом всей прежней школьной системы, но основные принципы свободы и равенства в организации школы звучали достаточно определенно. В качестве необходимого этапа реформы школы называлось “уничтожение всех стеснений к поступлению в школу, связанных с полом, происхождением или религией”.43 Все требования основных демократических свобод экстраполировались на внутришкольную организацию. Решение наиболее важных организационных и финансовых проблем предполагалось распределить между государством, земствами, обществами и частными лицами. При этом ни в одной программе не оговаривались источники финансирования школьной реформы. Декларировались лишь принципы реформ, но конструктивного экономического обоснования возможности реализации предложенных проектов программы не содержали.
Более консервативные партии: Партия Демократических реформ, Русская народная партия и другие в своих программах были более прагматичны. В них не звучали требования радикальных перемен. Реформа школы признавалась необходимой, но ее проведение должно было стать не сиюминутным актом, а продуманно системой мероприятий, направленных скорее на создание условий для реального проведения преобразований в школьной жизни. Но во всех программах перечисленных выше партий звучали требования основных демократических свобод. Духом свободы и жаждой перемен были пронизаны документы педагогических организаций — Всероссийского союза учителей и деятелей по народному образованию, а также Социал-демократического союза деятелей по школьному и внешкольному образованию, Союза учителей средней школы, Союза деятелей по обучению и воспитанию глухонемых в России, Всероссийского союза русской молодежи (обоего пола) для достижения высшего, Союза кавказских педагогов. Примечательно, что наряду со взвешенными, оправданными педагогической практикой требованиями звучали призывы явно деструктивные, не имеющие отношения к истинной демократии.44
В прессе не утихали споры о содержании и направлении школьных реформ, публиковались проекты освобождения школы от гнета бюрократизма. Все многообразие требований можно свести к следующим основным положениям:
1. Автономия и свобода школы. Школа должна быть единой, с низшей, средней и высшей ступенями; с беспрепятственным переходом с одной ступени на другую. Должна быть устранена бифуркация, то есть разделение школы на гимназии и реальные училища. Педагогические советы должны быть освобождены от власти чиновников, “чуждых делу воспитания”. Родительские организации должны не только разрешаться, но и свободно развиваться, активно участвуя в школьной жизни. Целью школы должно стать гражданское воспитание, развитие гармонической и свободной личности, преисполненной интереса и уважения к труду. Нравственное воспитание передается исключительно семье, школа не имеет права вторгаться в эту область своими предписаниями и указаниями.
2. Свобода преподавания. Учителя должны получить право преподавать сообразно собственным взглядам, не подчиняясь циркулярам. Основное место в учебных планах должно принадлежать литературе и общественным наукам, а также работе в лабораториях, в мастерских, на земле. Должно произойти “немедленное уничтожение” обязательного преподавания классических языков — греческого и латинского.
3. Свобода учащихся. Предоставление права выпускникам реальных училищ поступления в университеты. Отмена школьного контроля над религиозными обязанностями учеников. Отмена преследования учеников за их убеждения. Свобода организации и деятельности ученических организаций, кружков самообразования и т.п. Замена системы наказаний учеников системой влияния. Разрешение совместного обучения обоих полов.
Влияние революции 1905-1907 годов на школьную реформу
Но как бы ни бурлила общественность, педагогическая мысль, учащиеся и студенты, все рычаги управления школой находились в руках государства. Разумеется, оно не могло оставлять без внимания неспокойное положение, вызванное революционными настроениями в школьной среде, но при этом не спешило идти на уступки. Напротив, государство стремилось всеми доступными средствами обуздать стихию протеста, направить в строго организованное русло и по возможности полностью погасить. Именно такого рода мероприятия и были предприняты Министерством народного просвещения.
Вышедшего в отставку осенью 1905 года министра народного просвещения В.Г. Глазова сменил вице-президент Академии художеств граф И.И. Толстой. Главной заботой этого министра, занимавшего свой пост менее года, было упорядочение школьной жизни, нарушенное “исключительными обстоятельствами времени”, а точнее событиями первой русской революции. Сначала ученические волнения, а с осени 1905 года, и беспорядки охватили большинство учебных заведений в России. С целью выхода из столь затруднительного положения И.И.Толстой внес в Совет Министров доклад о необходимости принятия ряда мер, способствующих упорядочению школьной жизни. Высочайше утвержденным 16 ноября 1905 года Положением Совета Министров, оговаривались меры частичной демократизации школьной жизни. В частности учебным заведениям разрешалось строить внутренний распорядок жизни, руководствуясь собственным уставом и своими постановлениями; предоставлялась свобода в комплектовании ученических библиотек (ранее они комплектовались согласно спискам Ученого Комитета Министерства народного просвещения). В попечительские советы разрешалось принимать губернских предводителей дворянства, председателей губернских управ и глав губернских городов. При каждом среднем учебном заведении разрешались совещания родителей учеников всей школы и отдельных классов, с предоставлением им права организации родительских комитетов. Одновременно с либерализацией школьной жизни проводились репрессивные мероприятия. Например, особым циркуляром от 9 января 1906 года запрещались ученические сходки и участие учеников в любых политических действиях. Принятые меры отчасти послужили некоторому успокоению в школьной среде.
В апреле 1906 года графа И.И. Толстого на посту министра народного просвещения сменил П.М. Кауфман. Время его вступления в должность совпало со временем революционных выступлений в России. Их накал был не столь силен, как в 1905 году, но в России продолжались стачки, бурные крестьянские выступления, волнения среди учащейся молодежи — гимназистов и студенчества. Возможно, эти обстоятельства определили специфику мероприятий Министерства народного просвещения. С одной стороны, были предприняты попытки реформ, с другой стороны, общая направленность этих реформ носила двойственный характер. Явно антидемократические, охранительные шаги сочетались с демократическими и прогрессивными.
Прежде всего, П.М.Кауфман предложил проект создания нового типа средней школы — так называемые высшие городские училища, соответствующие четырем старшим классам гимназии и прогимназии. Эти училища планировалось предназначить исключительно для детей, окончивших курс городских училищ (по Положению 1872 года). Кроме того, П.М. Кауфман в 1907 году представляет два Всеподданнейших доклада, удостоившихся Высочайшего одобрения, в которых указывает на отрицательное влияние внутришкольной организации на общее настроение учащихся. Он подчеркивал, что на основании действующих положений о мужских гимназиях и реальных училищах в них принимаются дети разных сословий и званий. Следовательно, учащиеся не связаны между собой “ни общностью социальных интересов той среды, из которой они вышли, ни материальными условиями существования”.45 Дурные наклонности детей из чуждой социальной среды, по мнению министра, пагубно влияют на детей из привилегированных сословий и более того — изменяют социальные ориентации детей из этих сословий.
Для устранения этих “крайне отрицательных сторон жизни средней школы” П.М. Кауфман и предлагал создание учебного заведения нового типа — городские высшие училища. Главная идея министра состояла в том, чтобы в перспективе комплектовать различные типы средних учебных заведений по сословно-классовому принципу. Однако этим проектам не суждено было получить законодательного подкрепления. П.М. Кауфман Циркуляром от 15 мая 1907 года восстановил в средних учебных заведениях систему переводных экзаменов, что вызвало протест со стороны учащихся и резкую критику в прессе. Циркуляр от 15 ноября 1906 года запрещал сходки и собрания учащихся средних учебных заведений.
Революционные события 1905-1907 годов в известном смысле подтолкнули правительство на некоторые инициативы. Вопрос о введении всеобщего обучения обсуждался на страницах “Журнала Министерства Народного Просвещения”; Министерство созывало специальные совещания с участием Попечителей учебных округов и учебно-окружного начальства для обсуждения вопросов всеобщего обучения.46 Итогом этой работы явились разработанные Министерством П.М.Кауфмана “Основные положения для введения всеобщего начального обучения в Российской Империи”.47 Здесь говорилось, что всем детям обоего пола должна быть предоставлена возможность, по достижении школьного возраста, пройти полный курс обучения в “правильно организованной школе”. Забота об открытии достаточного числа училищ соответственно числу детей школьного возраста возлагалась на учреждения местного самоуправления. Срок обучения в начальной школе устанавливался в четыре года. В качестве нормы одного учителя определялось 50 детей. Одна школа должна была обслуживать район радиусом в три версты. Каждая школа должна была удовлетворять следующим требованиям: иметь законоучителя и учителя, обладающего законным правом на преподавание; быть обеспеченной необходимыми учебными пособиями, иметь помещение, соответствующее школьным и гигиеническим требованиям; доставлять детям бесплатное обучение. На органы местного самоуправления возлагалась обязанность составления школьной сети и планом ее осуществления, а также проведения всех необходимых мероприятий для достижения “всеобщности обучения в данной местности”.
Школьная реформа и Государственная Дума
На основании выработанных Министерством “Основных положений для введения всеобщего начального обучения в Российской Империи” был составлен законопроект, представленный во II Государственную Думу, но в силу ее досрочного роспуска, проект закона не был рассмотрен. Министерство народного просвещения представило этот законопроект вторично, но уже в III Государственную Думу. Направленный 1 ноября 1907 года под заголовком “О введении всеобщего начального обучения в Российской Империи”, законопроект не нашел поддержки в Думе главным образом по двум причинам. Во-первых, проект не содержал положений об унификации начальной школы. Между тем вопрос этот был чрезвычайно актуальным, поскольку многообразие существовавших в России типов средних учебных заведений с различными уставами, учебными планами и программами затрудняло все реформаторские начинания. Во-вторых, согласно министерскому проекту, все реформы растягивались на долгие годы. Доработкой законопроекта занялась специально созданная 10 ноября 1907 года думская комиссия по народному образованию. Председателем комиссии был избран октябрист В.К. Анреп. Практической работой по законопроекту занялась специальная подкомиссия, которую возглавил ближайший соратник В.К. Анрепа депутат от Воронежской губернии октябрист Е.П. Ковалевский.
Встречный законопроект о реформе школы предложила Лига образования. Основные идеи проекта сводились к необходимости и возможности введения в России всеобщего обучения уже в 1914 году. Для этой цели предполагалось создание единой трехступенчатой школы, мощное государственное финансирование, участие общественных организаций в реформировании школы.
Новый министр народного просвещения А.Н. Шварц, назначенный 1 января 1908 года, предложил свой проект преобразования средней школы. И 12 июня 1910 года законопроект “О гимназиях и подготовительных училищах” вместе с объяснительной запиской министра был внесен на рассмотрение в Государственную думу. Особенностью предложенного законопроекта явилась декларация принципа единой школы. Средняя общеобразовательная школа должна была получить одно наименование — “гимназия”, и это указывало бы на единство задач всех средних общеобразовательных учебных заведений, имеющих учебный курс одинаковой продолжительности. Согласно проекту реальные училища фактически преобразовывались в гимназии и давали право поступления не только в технические высшие учебные заведения, но и в университеты.48 Этот прогрессивный законопроект не был даже рассмотрен Государственной думой, потому что преемник А.Н. Шварца — новый министр просвещения Л.А. Кассо, назначенный в феврале 1911 года, отозвал законопроект из Думы (специальным отношением от 29 апреля 1911 года) для дополнительного пересмотра.
Весной 1911 года в Государственной думе было сформировано Совещание по изучению вопроса о реформе средней школы. Совещание проанализировало все мероприятия по школьной реформе, проводимые Министерством народного просвещения со времен реформ министра Д.А. Толстого в 1871-1872 годах. Было отмечено, что, несмотря на все преобразования, действительно имевшие место, современная школа не отвечает потребностям времени. Совещание сформулировало основные черты существующей средней школы. Примечательно, что именно на них обращалось внимание в проектах школьной реформы Н.П. Боголепова, П.С. Ванновского, В.Г. Глазова, П.М. Кауфмана. Суть этих замечаний сводилась к следующим положениям:
1) не соответствие школы по своему учебному содержанию психическому складу учащихся и жизненным потребностям общества;
2) перегруженность учебных программ и планов учебным материалом;
3) бюрократические организации средней школы, косность учебных планов, исключающая необходимую гибкость в приспособлении к особенностям местной жизни и индивидуальным особенностям учащихся;
4) неудовлетворенность правового положения;
5) сословно-классовая организация системы обучения, препятствующая образованию даровитейших детей недостаточных родителей;
6) неравноценность качества обучения в мужских и женских средних учебных заведениях.
Для устранения недостатков современной школы был предложен ряд мер, суть которых сводилась к демократизации системы управления школой, внутренней организации обучения и воспитания учащихся.49
Комиссия Государственной думы по народному образованию принимала участие в изучении всех законодательных инициатив в области школьной реформы. Длительная работа по составлению законопроекта о всеобщем обучении завершилась осенью 1910 года, тогда же законопроект был вынесен на рассмотрение. В марте 1911 года проект закона о введении всеобщего обучения был одобрен редакционной комиссией. Проект предполагал постепенное введение всеобуча в течение десяти лет. Одновременно предполагалось, начиная с 1912 года, увеличение ассигнований на нужды начального образования с тем, чтобы ежегодные отчисления были не менее 10.000.000 рублей.
Наряду с подробной регламентацией механизма распределения государственных субсидий проект содержал “Правила о школьных сетях всеобщего начального обучения и о расходовании кредита, ассигнуемого на нужды его обучения”. Согласно этому разделу документа разработка проектов школьной сети осуществлялась с учетом числа детей школьного возраста и финансового плана ее осуществления. Соответствующие планы для каждой конкретной местности должны были составлять уездные земские учреждения и городские общественные управления. Там, где подобных учреждений не имелось, работу по составлению плана школьной сети следовало проводить местным органам Министерства народного просвещения. Кроме того к составлению школьной сети привлекались инспекторы народных училищ и представители ведомств православного исповедания.
По планам школьной сети школы должны были открываться из расчета обслуживания населения в радиусе не более трех верст. В случае невозможности (по местным условиям) соблюдения этого правила в школах предполагалось устраивать ученические общежития. В училищах, вошедших в школьную сеть всеобуча, обучение объявлялось бесплатным. Проект предусматривал также строгую систему отчетности местных учебных заведений и органов самоуправления, особенно это касалось средств, выделенных государством.50
Одобренный редакционной комиссией (март 1911 года), законопроект о введении всеобщего обучения был рассмотрен в согласительной комиссии, состоявшей из членов Государственной думы и Государственного совета. Основные дискуссии развернулись вокруг двух вопросов — о размерах ежегодных ассигнований на нужды всеобуча и о месте школ Духовного ведомства в общеобразовательной системе. Оба вопроса были тесно взаимосвязаны, т.к. речь шла о целесообразности включения школ Духовного ведомства в школьную сеть всеобуча. Соответственно дискутировался вопрос о пропорциях финансирования учебных заведений подчинения Министерства народного просвещения и Духовного ведомства.
Итоги работы согласительной комиссии были подведены на 5-й сессии Думы в мае 1912 года. Новый проект содержал основные положения прежнего, не допускал некоторые разночтения отдельных положений. Например, это касалось системы государственных субсидий на введение всеобщего обучения. Одна часть согласительной комиссии предлагала установить кредит в 10.500.000 рублей на нужды всеобщего обучения, из которых 1.500.000 предназначались на школы Духовного ведомства. Другая часть комиссии предлагала давать ежегодные субсидии в 9.000.000 рублей только школам Министерства народного просвещения. В итоге победила именно эта точка зрения.
После дискуссии о целесообразности установления предельных сроков введения всеобщего обучения большинство депутатов проголосовало за определение 10-летнего срока введения всеобщего обучения. Незначительные изменения были внесены и в другие положения проекта. После этого проект закона о всеобщем обучении был принят Государственной думой.51 Однако одобренный Думой проект так и не получил силу закона, поскольку был отвергнут Государственным советом. Соглашаясь с общими принципиальными положениями проекта, верхняя палата Государственного совета сочла проект недоработанным.
Несмотря на провал законопроекта о всеобщем обучении, следует подчеркнуть, что работы III Государственной думы в области народного образования не прошли безрезультатно, напротив, Дума сделала достаточно много для решения проблем народного просвещения. Во-первых, сама проблема всеобщего обучения, обсуждаемая на уровне Государственной думы, обрела общероссийскую значимость. Во-вторых, Дума оказывала постоянное давление на исполнительную власть в плане решения насущных проблем народного образования. Например, в 1908 году законом от 3 мая Дума добилась выделения дополнительных ассигнований из государственного казначейства на нужды народного образования в сумме 6.900.000 рублей.52 Комиссия по народному образованию ежегодно настаивала на увеличении кредитов на нужды школы. В 1909 году их было выделено на сумму 6.000.000 рублей, в 1910 и 1911 годах — 7.000.000 рублей. В целом за период с 1907 по 1912 год правительственные ассигнования на начальное обучение увеличились с 8,9 до 48,9 миллионов рублей.53 При этом следует заметить, что если бы план школьной сети, требуемой для введения всеобщего начального обучения, был полностью реализован, то государственные расходы на начальное обучение должны были возрасти до 103.366.380 рублей в год. Из них только Оренбургский учебный округ потреблял бы 6.376.500 рублей ежегодно.54
Внимание Государственной думы постоянно возвращалось к проблемам народного образования, так как Министерство народного просвещения неоднократно инициировало различные законопроекты и о начальных училищах, и об увеличении содержания директоров и инспекторов народных училищ, и о дополнительных ассигнованиях на те или иные образовательные проекты министерства — будь то издание сочинений Петра Великого или открытие новых учебных заведений. И если даже многие законопроекты не нашли практической реализации, мероприятия Думы стимулировали деятельность органов государственного управления на создание в России условий для перспективного введения всеобщего начального обучения и привлекали внимание общественности к нуждам народного просвещения. А внимание к этим нуждам и конкретные дела тоже имели место, но на другом уровне например, в земствах.
Земская деятельность в области народного просвещения
Помощь земств делу народного образования выражалась в широкомасштабном обследовании состояния школьного дела в провинции. В земствах проводились социологические исследования, собирался статистический материал, составлялись карты школьной сети по городам и уездам России. Такая работа проводилась и на Урале — в Оренбургской, Пермской, Уфимской губерниях. Выявленная картина состояния народного образования была неутешительна. Приведем для примера сведения, относящиеся к Орскому уезду Оренбургской губернии на конец 1907 года.
Население Орского уезда в количестве примерно 180.000 человек обитало в 521 населенном пункте. Если использовать методику того времени и определить количество детей школьного возраста 8-9% от общего количества населения сел и небольших городов, то получится, что в Орском уезде проживало приблизительно 15.000 детей школьного возраста, то есть 7-10 лет. На них приходилось: 10 школ Министерства народного просвещения, 3 земских школы и 20 церковно-приходских школ, т.е. всего 33 школы, так что на одну школу приходилось в среднем по 500 детей. Если учесть, что провинциальные школы были небольшими (типовые проекты школ не рассчитывались более чем на 100 детей), то становится понятной крайняя недостаточность имеющихся в Орском уезде школ.
Положение усугублялось неравномерным распределением школ на территории уезда. Из 521 населенного пункта не более 30 селений могли пользоваться школой, т.к. школы там и располагались, а в остальной, большей части Орского уезда школы просто отсутствовали. В министерских и земских школах обучалось 872 ребенка, а в 20 церковно-приходских школах — 1.694, а всего 2.566 мальчиков и девочек, или примерно 15-16% всего количества детей, нуждающихся в обучении.
Материально-техническое положение имеющихся школ было в крайне бедственном положении, по причине трудного финансового положения уезда в целом. Население уезда составляли в основном переселенцы (около 45%) из соседней Самарской губернии, мигрирующие с начала 80-х годов XIX века. Как правило, это были принявшие православие инородцы — чуваши и мордва. Они арендовали землю у местных башкир, которые ежегодно увеличивали арендную плату, чем фактически разоряли переселенцев. Соответственно в бедственном положении находились и земства и церковные приходы, на средства которых содержалось большинство школ.
Комиссия, обследовавшая Орский уезд, определила, что для нормализации положения дел требовалось введение должности инспектора народных училищ для Орского уезда; открытие по крайней мере дополнительно 25 народных училищ; стабильное финансирование школ; повышение жалования учителям, а также законоучителям, как православного, так и магометанского вероучения. Но главное, комиссия однозначно высказалась за непременное включение уезда в общероссийский план введения всеобщего обучения.55
Вопрос о школьной реформе и проблемы распространения всеобщего обучения актуальные для России, были столь же важны и для Урала. Если проследить количественные данные о числе детей школьного возраста, общем количестве детей, приходящихся на одно училище (в среднем) применительно к Уральским губерниям — Пермской, Оренбургской, Уфимской, то вырисовывается картина, схожая по всем уездам и губерниям Урала, а именно: примерно 85% детей школьного возраста на Урале не имели возможности посещать школу и оставались без обучения.56
Следует отметить, что провинция не была оставлена вниманием Министерства народного просвещения, т.к. деятельность Министерства не сосредоточивалась в министерских комиссиях и выражалась не только в законопроектах. Осознаваемая обществом потребность в школьной реформе преломлялась в различных циркулярах Министерства, направляемых в учебные округи и земства, деятельность которых в деле распространения народного образования нельзя не оценить.
Вся многосторонняя помощь школе со стороны земств на Урале проводилась в русле поэтапного введения всеобщего обучения, происходившего во всей России. Уездные земские собрания Пермской и Уфимской губерний высказывались о необходимости скорейшего введения всеобщего обучения. Для этого постоянно осуществлялась работа по постепенной реформе школы, проводились мероприятия, способствующие введению всеобщего обучения. Например, земское собрание в Перми (1903 год) взяло под свое покровительство местные школы и учительство. Земским собранием было решено “в видах достижения общедоступности обучения” открывать ежегодно не менее пяти новых училищ, причем приоритет отдавать местностям со слабым развитием грамотности. Кроме того, Пермское земство установило принцип периодической прибавки к жалованиям помощников учителей; делало ассигнования на ремонт школьных зданий; брало на себя частичные расходы, связанные с хозяйственными нуждами уездных училищ (например, оплата работы сторожей, счетов за отопление и освещение, аренду помещений и т.д.).
Схожая помощь местным школам санкционировалась и проводилась из года в год уездными земскими собраниями в Пермской, Вятской, Уфимской губерниях.57 Многие уездные земства на Урале (Оханское, Кунгурское, Шадринское, Белебеевское, Мензелинское, Стерлитамакское и другие) брали на себя заботы по содержанию местных училищ; устанавливали прибавки к учительским жалованиям; ходатайствовали перед Министерством народного просвещения об открытии новых школ; сами за свой счет открывали новые школы и брали на себя заботу об их содержании; выделяли средства на покупку одежды и обуви беднейшим ученикам; устанавливали для них специальные пособия; делали ассигнования на устройство в школах детских праздников. Некоторые земства за собственный счет снабжали школы учебниками и учебными пособиями, бесплатно выдавали письменные принадлежности всем учащимся земских школ.
Уездные земства Пермской, Вятской, Уфимской губерний ежегодно делали ежемесячные отчисления на нужды образования. Например, в Пермской губернии (на 1893 год) из 2.690.860 рублей всех земских расходов 602.043 рубля отчислялось на нужды образования, при этом дотации Министерства народного просвещения выражались цифрой — 28.069 рублей в год.58 В целом в уральских губерниях народные училища на 79% содержались земствами. В Оренбургской губернии земств не было. Там школьные расходы на 20% финансировались правительством, а остальные траты покрывались за счет сельских обществ, доходы которых составляли сборы с крестьян.
Динамика развития земского образования отражается в количественном росте земских школ. По приблизительным подсчетам в России существовало:
в 1877 году — 10,1 тысяч школ,
в 1894 -”- — 13 тысяч школ,
в 1898 -”- — 16,4 тысяч школ,
в 1903 -”- — 18,7 тысяч школ,
в 1911 -”- — 35 тысяч школ.59
Одной из прогрессивных земских инициатив следует назвать открытие воскресных школ для взрослого населения. 22 августа 1902 года Министерство народного просвещения утвердило правила об уроках, “учреждаемых при учебных заведениях для взрослого населения”.60 Согласно этим правилам земства, городские и сельские общества, частные лица и общества, само учебное ведомство имеют возможность выступать в качестве учредителей школ для взрослых. Школы эти (по Положению 1872 года) могут быть открыты при различных типах учебных заведений: городских и промышленных училищах, начальных училищах Министерства народного просвещения и так далее. Обучение в школах для взрослых строилось по программам тех заведений, при которых эти школы открывались. Надзор за уроками осуществлялся директорами и инспекторами народных училищ. Окончившим полный курс уроков для взрослых выдавалось свидетельство, не предоставляющее, однако никаких преимуществ и прав на продолжение образования.
В 1907 году Министерство народного просвещения утвердило правила организации и функционирования “воскресных и праздничных школ” для обучения грамоте и “иным наукам” взрослых, причем, как мужчин, так и женщин.61 Основные принципы построения и работы воскресных школ были схожи с учебными курсами для взрослых. В течение 1904-1910 годов такие школы и курсы возникают на Урале. В Пермской и Уфимской губерниях земствами были созданы вечерние и воскресные курсы при реальных училищах для обучения грамоте заводских рабочих. Воскресные школы работали в Перми, Екатеринбурге, Оренбурге, Челябинске, Вятке, Камышлове, Миассе и многих других городах. Учреждаемые земствами школы для взрослых полностью контролировались государством через институты директоров и инспекторов начальных училищ по всем учебным округам.62
Уральские земства выступали за развитие в регионе национального образования. Инициатором этого процесса выступило государство, когда в 1870 году были Высочайше утверждены “Правила о мерах по образованию населяющих Россию инородцев”. В итоге на Урале стали открываться русско-башкирские, русско-татарские школы, а также школы для детей мордвы, удмуртов, чувашей и других народностей. В 1890 году в Пермской губернии таких школ было 26, в Оренбургской их было 20, в Уфимской — 98.63
Из государственной казны выделялись средства на обучение инородцев. Например, в Оренбургской женской гимназии учащимся киргизам выделялись казенные стипендии, в Оренбургской мужской гимназии государство финансировало пансионерное содержание киргизских воспитанников. В Оренбургской губернии за окончившими курс гимназии башкирами-магометанами сохранялись государственные стипендии, если выпускники эти продолжали образование в Казанском ветеринарном институте.64
Земства на Урале поддерживали политику государства в области образования инородцев. Например, в Уфимской губернии Златоустовское уездное земское собрание обратилось в учебное ведомство с предложением открыть в Златоустовском уезде 15 русско-башкирских училищ. Земство взяло на себя заботу по снабжению инородческих школ учебными и наглядными пособиями. Белебеевское уездное земское собрание выделяло средства на вознаграждение учителям русско-татарской школы за занятия со “взрослыми магометанами”, оплачивало также расходы на освещение и отопление классов.65 В Пермской губернии земства также помогали развитию образования инородцев. Екатеринбургское уездное земское собрание выделило средства на жалование учителям двух русско-башкирских школ. Шадринское земство делало ассигнования на расходы по отоплению русско-башкирских школ и школ грамоты, на жалование сторожам и иные хозяйственные расходы. Следует отметить, что со стороны инородцев в адрес земств поступали обращения с просьбами об оказании помощи. Так, муллы Екатеринбургского уезда испрашивали помощь у местного земства на содержание башкирских школ, а общество мусульман города Перми ходатайствовало о пособиях для местного медресе. Как правило, земства шли навстречу и оказывали посильную помощь инородческим учебным заведениям.66
Процесс обучения инородцев не всегда проходил безболезненно. Многие родители неохотно отдавали своих детей в русскую школу, опасаясь сильного русского влияния и от этого забвения детьми национальных культурных традиций. Вот одно из характерных высказываний по этому поводу одного вотяка: “Вятское земство прославилось своей деятельностью в области народного образования. Но оно не рассматривает вотяков как, общую народность, и вотяцкую и русскую школы сводит к одному типу… школа эта для русских детей является матерью, для вотяков она мачеха. В школе ведут преподавание русские учителя и на русском языке. Учитель не понимает учеников, ученики — его. Взаимное непонимание приводит к самым печальным результатам… Учитель, теряя терпение, сгоряча хватается за палку, рвет уши… Ученики не могут усвоить ничего из русского языка, большая часть покидает школу с болью в душе… В школах запрещется говорить по-вотяцки; дети растут запуганными, робкими. О вотяках в школе говорят не иначе, как о дикарях… Школа воспитывает в вотяке ложный стыд, не позволяющий называть себя вотяком, но русским он тоже не становится”.67
Министерство народного просвещения неоднократно создавало различные комиссии и совещания по вопросам совершенствования работы в инородческих школах. Принципиальных решений принято не было, хотя в проектах предусматривалось введение преподавания всех предметов на родном языке в первые два года обучения, а с третьего года все общеобразовательные предметы предполагалось преподавать на русском языке наряду с продолжением изучения родного языка.
Говоря об образовании инородцев, следует коснуться вопроса о возможности образования детей из еврейских семей. Известно, что в России вплоть до прихода Советской власти, в отношение лиц еврейской национальности существовала дискриминационная система, ограничивающая их права. Такая система была разработана и для сферы народного образования. В средние учебные заведения всех ведомств на территории Российской Империи и существовавшие на средства государственного казначейства прием учащихся-евреев ограничивался 5% от общего числа учащихся в столичных учебных заведениях; 10% — в учебных заведениях в провинции и 15% — в районах еврейской оседлости. Известный процент учитывался и при переходе из младших классов в старшие, если последние находились при других учебных заведениях.68
Без каких-либо ограничений евреи принимались в учебные заведения, не дающие права поступления в высшие учебные заведения, а также без ограничений — на обучение в художественные училища, торговые, художественно-промышленные, технические и ремесленные училища ведомства Министерства торговли и промышленности, в зубоврачебные школы, низшие технические училища Министерства народного просвещения.69
Правительственная помощь школе
Государственная власть оказывала содействие развитию народного образования как посредством прямого финансирования учебных заведений, так и через систему льгот, предоставляемых монаршей милостью; или решением Министерства народного просвещения. Так, в конце XIX века законодательным порядком были сокращены сроки действительной службы в сухопутных войсках и во флоте лицам, имеющим среднее образование. В 1905 году Император предоставил льготы лицам, несущим службу “на театре военных действий”. Их дети принимались в средние учебные заведения вне конкурса и освобождались от платы за обучение.70 В 1903 году учебным заведениям предоставлялись льготы на почтовые отправления. В частности с корреспонденции учебных заведений не взымалась плата, не оплачивалась таможенная пошлина за выписанные из-за границы книги и учебные пособия.71
После революции 1905-1907 годов идея всеобщего начального обучения стала обрастать конкретными мероприятиями, проводимыми правительством. Суть их сводилась к созданию благоприятных условий и материально-технической базы, необходимой для введения всеобщего начального обучения.
3 мая 1908 года Императором Николаем II был подписан, одобренный Государственной думой и Государственным Советом, закон об отпуске с 1 января 1908 года 6.900.000 рублей на нужды начального образования. Эти средства предназначались для местностей, где ощущался “особый недостаток в училищах или в средствах на поддержание и дальнейшее расширение начального образования”.72 Следует подчеркнуть, что аналогичные законы стали приниматься в правительстве России ежегодно. На нужды начального образования выделялись кредиты от 6.000.000 до 10.000.000 рублей в год. С 1908 по 1913 год на нужды начального образования было ассигновано более 46.000.000 рублей. Сверх этого около 40.000.000 рублей было выделено на строительные надобности.73 Столь обильное финансирование прекратилось в результате начала первой мировой войны.
Летом 1909 года был Высочайше утвержден закон об учреждении при Министерстве народного просвещения школьно-строительного фонда.74 Этот фонд предназначался для выдачи (с разрешения Министерства) ссуд на постройку, покупку новых и расширение существующих зданий начальных училищ ведомства Министерства народного просвещения. Средства фонда выделялись лишь тем училищам, которые входили в школьную сеть всеобщего обучения, одобренную Министерством народного просвещения.
Многие местные земские и городские общественные учреждения вели постоянную работу по составлению школьной сети и карт для введения всеобщего обучения. Весной 1910 года Министерство народного просвещения издало специальный циркуляр, в котором предлагало земским и городских управам предоставить в министерство ходатайство о назначении единовременных пособий и ссуд на школьное строительство. Кроме того департамент народного просвещения предлагал земствам субсидии на содержание уже существующих начальных училищ.75 Все названные мероприятия осуществлялись в рамках движения к введению в России всеобщего обучения.
В конце 1911 года Министерство народного просвещения, проанализировав ход школьных реформ, пришло к выводу, что в деле введения всеобщего начального обучения наметился ощутимый прогресс. Крупные ассигнования из государственного казначейства, привлечение льготных средств — земств, сельских обществ, благотворительных организаций и частных лиц, реализация государственных программ по введению всеобщего обучения вызвали быстрый количественный рост школ. Вследствие этого в некоторых уездах была достигнута общедоступность начального обучения. В таких условиях введение повсеместного всеобщего обучения представлялось делом недалекого будущего. При этом Министерство обращало внимание директоров и инспекторов народных училищ на необходимость повышения качества обучения в школах всех уровней.76
Следует подчеркнуть, что эти обнадеживающие выводы основывались на тогдашнем представлении о всеобщем обучении. А это значило, что функционирующие и вновь построенные школы в некоторых уездах могли принять детей школьного возраста, проживающих в той или иной местности. Именно это и называлось возможностью всеобщего обучения. Но при этом ни в одной государственной программе не говорилось об его обязательности. Введение всеобщего начального обучения не подразумевало обязательного всеобщего обучения. Тем самым многократно уменьшался круг потенциальных учащихся начальных училищ. Как правило, дети школьного возраста из непривилегированных сословий, в силу жизненных обстоятельств или семейного уклада, не посещали школу. На селе большинство детей помогало по хозяйству сначала дома, затем на сельхозработах. В городах дети с раннего возраста также использовались как рабочая сила. Следовательно, возможностью всеобщего обучения могли реально воспользоваться в основном дети из привилегированных сословий — дворян, духовенства, купечества, чиновников и небольшой процент детей сельскохозяйственных и промышленных рабочих.
Таким образом, выводы Министерства народного просвещения о возможности реализации планов всеобщего обучения в отдельных уездах следует понимать больше как перспективную возможность, нежели как свершившийся факт. Но даже такая возможность свидетельствует о реальном прогрессе школьной реформы в России, который наметился к 1911-1912 годам. Думается, что вступление России в мировую войну 1914 года помешало школьной реформе иметь более эффективное продолжение. Впрочем, с началом войны и даже революций 1917 года школьная жизнь существовала достаточно стабильно и поступательно, а в годы советской власти получила новый импульс к своему развитию.
Итак, в период 1910-1912 годов четко вырисовывается тенденция, наметившаяся еще в начале ХХ века, — постепенное движение всех реформаторских идей к осознанию необходимости связи школы с реальными потребностями общества. При этом многие современники указывали на недопустимость подчинения школы утилитарным интересам государства. Более того именно стремление государства руководить школой сообразно собственным интересам называлось одной из главных причин кризиса школы, невозможности проведения эффективных реформ народного образования.
Состояние народного образования в годы первой мировой войны
Летом 1914 года Россия вступила в Первую мировую войну, в войну, коренным образом изменившую судьбы Европы и России в двадцатом веке. Для самодержавной России это время стало началом крушения сложившегося социально-экономического и культурного уклада жизни, началом распада крупнейшей в мире империи. Разумеется, начало войны сразу же сказалось на развитии национальной культуры, в том числе на перспективе реформ в системе народного образования, главным образом — финансировании образования в стране.
С началом войны все расходы на народное просвещение сократились примерно на две трети. Министерство народного просвещения уведомило уездные, земские и городские управы о сокращении кредитов, пособий и ссуд земствам и городским управлениям как на содержание училищ, так и на постройку училищных зданий. Но при этом Министерство не отказывало в финансировании тем школам, которые уже были построены к началу войны, из средств земств и городских управлений. Этим школам, по ходатайству управления, выделялись кредиты и на содержание уже открытых училищ, и на окончание строительства школьных зданий.77
Примечательно, что при всех финансовых сложностях 1914 года Министерство народного просвещения было озабочено вопросом о продолжении работ по введению всеобщего обучения в России. Министерство гарантировало устойчивое финансирование (разумеется, ограниченное условиями военного времени) всех вновь открываемых учебных заведений, обеспечивающих поступательное развитие единой школьной сети, необходимой для реализации плана введения всеобщего обучения. В циркуляре Министерства народного просвещения, отправленном в уезды России и, конечно, полученном и на Урале, излагались принципы взаимодействия местных органов управления и Министерства просвещения в деле введения всеобщего обучения. В частности Министерство обращалось с просьбой к земствам, чтобы они проектировали постройку или испрашивали у Министерства кредиты на содержание только тех учебных заведений, возведение которых “представляется делом неотложным” прежде всего в плане введения всеобщего обучения.78
Уже через месяц, а именно в октябре 1914 года в уездные, земские и городские управы был разослан циркуляр Министерства народного просвещения, в котором ужесточались требования к ходатайствам местных органов управления по вопросу финансирования школ как действующих, так и только строящихся. Министерство подтверждало регулярное поступление уже выделенных субсидий, однако категорически отказывало в выделении новых постоянных пособий на содержание училищ и в единовременных пособиях на ремонт зданий и строительство новых. Кроме того Министерство давало неутешительный прогноз в плане финансирования на перспективу.79
Таким образом, при самой минимальной (по сравнению с довоенным временем) поддержке Министерства народного просвещения вся работа по обеспечению функционирования системы народного образования перекладывалась на плечи местных органов управления. Подобные заботы были знакомы земствам. Тем более, что на Урале неоднократно звучали призывы губернских, земских, городских управлений о необходимости предоставления им больших прав в руководстве системой народного просвещения на подведомственных территориях. Оренбургское Уездное Земское собрание первой очередной сессии в заседании 18 октября 1914 года постановило приступить к разработке плана введения всеобщего обучения в регионе.
Главным условием разработки этого плана являлось составление школьной сети, основанной на точном подсчете числа детей школьного возраста и на определении школьных районов. Согласно инструкции Министерства народного просвещения число детей школьного возраста могло быть определено непосредственным подсчетом на месте или вычислено на основании числа жителей обоего пола. В среднем число детей школьного возраста, т.е. восьми, девяти, десяти и одиннадцати лет, приравнивалось к 9% общего числа жителей. Границы школьных районов определялись в зависимости от местных условий. На одно селение предполагалось открытие лишь одной школы, но если селение было слишком многолюдно, то в нем могли быть открыты и две или даже три школы. И наоборот, в малонаселенных местностях одна школа могла обслуживать два, три и более селений. При этом радиус охвата селений школой не должен был превышать трех верст. Если это расстояние было большим, то при школе предусматривались общежития. В единую сеть включались все существующие министерские училища и церковно-приходские школы, поэтому работа по введению всеобщего обучения становилась заботой всех уровней местного управления.80
Воплощение идеи политехнического образования
Наряду с концепцией введения всеобщего обучения в России на различных государственных уровнях, занимающихся народным образованием, присутствовала и другая идея, которую представляется возможным определить как политехнизация школы. Идея эта специально не декларировалась, но проявлялась в мероприятиях государства, которые реализовывались в следующих направлениях. Прежде всего — в функционировании реальных училищ, обучение в которых давало подготовку и право к поступлению в высшие технические учебные заведения. Существовали и другие учебные заведения с четкой профессиональной ориентацией, например, ремесленные и торговые школы. Особый интерес представляет концепция политехнизации школы в обычных средних учебных заведениях.
В официальном письме Министерства народного просвещения инспектору народных училищ города Оренбурга (1914 год) говорилось: “В настоящее время с достаточною определенностью выяснилось, что одною из настоятельных нужд образования русского народа является подготовка подрастающего поколения к практической деятельности путем сообщения ему профессиональных знаний и умений.81
Министерство народного просвещения призывало инспекторов народных училищ оказывать всяческое содействие распространению профессиональных знаний как через создание специальных ремесленных школ, так и профессиональных отделений и курсов при общеобразовательных учебных заведениях. Профессиональная ориентация школьников должна была соответствовать условиям и потребностям населения данного региона. Перспективный план был рассчитан на период 1914-1923 гг. и предусматривал следующие способы распространения профессиональных знаний через:
1) ремесленные отделения при низших училищах;
2) профессиональные классы и курсы при высших начальных училищах;
3) низшие ремесленные школы;
4) школы ремесленных учеников;
5) ремесленные училища;
6) низшие и средние технические училища;
7) профессиональные курсы для взрослых.
По вопросу о развитии профессионального образования в Челябинском уезде было созвано специальное совещание в январе 1914 года.82 Совещание было инициировано директором народных училищ Оренбургской губернии. На совещание прибыли представители органов местного управления, руководители подразделений народного образования. Основной проблемой, предложенной для обсуждения, являлось составление сети профессиональных учебных заведений в Челябинском уезде. Было решено согласовать этот вопрос с общим ходом работ по введению всеобщего обучения, а также с потребностью и уровнем развития народных промыслов конкретных местностей.
Значительную помощь делу организации профессионального образования оказывали земства. В частности Челябинское Земское собрание приняло решение вносить плату за обучение десяти беднейших учеников торговой школы. Материальную помощь торговой школе оказывали городские власти и Биржевой комитет. Но этого было недостаточно. Летом 1914 года Челябинская торговая школа обратилась в Челябинскую уездную Земскую управу с просьбой оказания дополнительной материальной поддержки, поскольку Челябинская торговая школа являлась единственным профессиональным коммерческим учебным заведением в обширном районе Приуралья и значительной части Западной Сибири82/1. Известную роль в профессиональном образовании Челябинского уезда играла и Каслинская школа инструкторов по сельскохозяйственному машиностроению, действовавшая при Каслинском заводе. За четыре года обучения слушатели школы овладевали приемами производства сельскохозяйственных машин, получали навыки инструкторов по сельскохозяйственному кустарному машиностроению. В школе обучались лица всех сословий и вероисповеданий.83 Подобные учебные заведения способствовали развитию как всей системы образования на Урале, так и профессиональной ориентации учащихся в зависимости от социальной Среды и места их жительства.
Эту задачу выполняли и женские профессиональные школы. Например, курсы учительниц рукоделия, школы домоводства, коммерческие классы, почтово-телеграфные курсы и тому подобные учебные заведения. Все эти учебные заведения находились (за редким исключением) в руках частных лиц и различных обществ. Правительственных школ такого типа в ведении Министерства народного просвещения было на 1908 год всего семь. Однако Министерство контролировало программы и учебные занятия в частных женских профессиональных школах. На Урале была всего одна такая правительственная школа — Кунгурская Елизаветинская рукодельная школа.84
Воспитательное значение образования
Самодержавное государство всегда выделяло народное просвещение как приоритетное направление в культурной политике. Это объясняется прежде всего тем местом, которое занимает образование в жизни общества. Многоступенчатая, достаточно разноплановая система народного образования выполняла важнейшую государственную задачу: обучение и воспитание будущих граждан, полноправных членов общества. Император Николай II (1868-1918 гг.) так излагал свой взгляд на народное просвещение: “Прежде всего подтверждаю Мое требование, чтобы в школе с образованием юношества соединялось воспитание его в духе веры, преданности Престолу и Отечеству и уважение к семье, а также забота о том, чтобы с умственным и физическим развитием молодежи приучать ее с ранних лет к порядку и дисциплине. Школа, из которой выходит юноша с одними лишь курсовыми познаниями, не сродненный религиозно-нравственным воспитанием с чувством долга, с дисциплиной и с уважением к старшим, не только не полезна, но часто вредна, развивая столь пагубное для каждого дела своеволие и самомнение”.85
По сути народное просвещение формировало целые поколения, создавало будущее государства. Поэтому внимание государства было сосредоточено не только на чисто учебных вопросах или проблемах материально-технического обеспечения образовательной системы, но и на проблеме воспитательной. Главным стержнем духовно-нравственного формирования учащихся вполне справедливо полагалось религиозное воспитание. Его значение в педагогической литературе того времени определялось достаточно четко: “…Для народа не может быть никакого иного источника нравственных понятий, кроме религии: понятие о долге, лежащее в основе всякой нравственной деятельности, в народе может быть прочно связано только с идеею о Боге; следовательно, предлагать ему нравственное учение независимое от вероучения, значило бы трудиться напрасно и строить дом на песке…”.86 Именно поэтому в учебных курсах гимназий, прогимназий и реальных училищ Закон Божий был обязательным предметом.
Вместе с тем, следует отметить, что, несмотря на то, что православие являлось в России государственной религией, учащиеся, исповедующие другую веру, не подвергались дискриминации. Например, дети евреев, поступающие в учебные заведения, где преподавался христианский Закон Божий, не только не принуждались к изменению веры, но и освобождались от уроков, на которых учили “христианскому закону”.87 С принятием в 1904-1906 годах дополнительных постановлений и указов о веротерпимости соответствующие послабления для иноверцев были сделаны и в сфере просвещения. Так, дети старообрядцев и сектантов, обучаемые в учебных заведениях Министерства народного просвещения, освобождались от изучения Закона Божия православного исповедания. К этим детям не предъявлялись требования исполнять религиозные обряды по правилам Православной Церкви. В учебных заведениях, где преподавался Закон Божий инославных исповеданий, предписывалось проводить такие уроки на родном языке учащихся. Учителями Закона Божия могли быть духовные лица этих исповеданий, а при их отсутствии светские учителя того же исповедания. В тех учебных заведениях, где Закон Божий инославных исповеданий не был в числе обязательных для преподавания предметов, его изучение вводилось по желанию родителей и опекунов учащихся, но признавалось необязателным.88
Все эти и другие мероприятия государства в 1904-1906 годах по расширению свободы совести в значительной степени способствовали развитию свободомыслия, постепенно лишали Православную Церковь доминирующего положения по отношению к другим религиозным конфессиям, как в российской школе, так и в обществе в целом. Итоги этого процесса будут обозначены в особой главе.
Дальнейшие правительственные мероприятия по введению всеобщего обучения
С 9 января 1915 года исполняющим обязанности Министра народного просвещения был назначен П.Н. Игнатьев — один из наиболее прогрессивно мыслящих государственных деятелей своего времени. П.Н.Игнатьев продолжилразработку мероприятий, имеющих целью поэтапное введение всеобщего начального обучения. Более того, при поддержке Министерства многие земства готовились к введению не просто всеобщего, но и обязательного начального образования. С 1907 по 1913 год 340 уездных земств и около 100 городов проводили работу по введению всеобщего обучения, а к лету 1915 года количество земств, участвующих в этой работе, достигло 414, а городов — 334.89
Для реализации идеи всеобщего обязательного обучения Министерство народного просвещения планировало расширение сети учебных заведений, увеличение числа учащихся. К решению вопроса об обязательном обучении Министерство подходило достаточно осторожно. Планировалось поэтапное введение этого принципа в регионах, реально готовых осуществить не только всеобщее, но и обязательное обучение. Главным критерием готовности регионов являлось, во-первых, наличие необходимого числа учебных заведений, во-вторых, желание местных органов управления и самоуправления ввести на своих территориях всеобщее обязательное обучение. Основная нагрузка по реализации планов Министерства предполагалась на училищные попечительства. На основании проведенной работы Министерство народного просвещения внесло в Совет Министров законопроект об обязательном обучении. Достаточно прогрессивный проект Министерства народного просвещения не встретил понимания и поддержки в правительственных кругах. Против законопроекта об обязательном обучении выступали работники самого Министерства и попечители учебных округов.
Министр народного просвещения П.Н. Игнатьев инициировал подготовку нового устава, программ и планов для средних учебных заведений. Под руководством министра был подготовлен проект нового “Положения о гимназиях”. Для обсуждения основных направлений реформы было созвано два совещания попечителей учебных округов — в апреле 1915 и в марте 1916 года, а также ряд съездов педагогической общественности. В результате были разработаны общие положения, на которых должна была строиться новая школа.90 Она должна быть:
1) национальной;
2) самодовлеющей, то есть дающей общее образование и не имеющей непосредственной целью подготовку в высшие учебные заведения;
3) семилетней, состоящей из двух ступеней — первой, с трехлетним и второй — с четырехлетним курсом обучения.
В среднюю школу должны были приниматься дети 10-11 лет с соответствующими возрасту познаниями. Предметы, изучаемые в средней школе, делятся на образовательные (Закон Божий, русский язык, математика, история, география и естествознание) и воспитательные (рисование, черчение, музыка, гимнастика, танцы, ручной труд). Предполагалось сокращение изучения древних языков, утверждение преемственности программ в средней и высшей школе, сближение учебных планов и программ мужских и женских учебных заведений. Средняя школа должна была стать трех типов: “старогуманитарная”, “новогуманитарная” и “реальная”.
Много сделало Министерство П.Н. Игнатьева для разработки и внедрения новых школьных программ по основным учебным предметам — русскому языку и литературе, математике, истории, географии, физике и др. Была изменена система переводных испытаний, а в ряде школ и система оценок знаний учащихся, так, экзамены заменялись собеседованиями. Наметились тенденции к демократизации школьной жизни.
В области высшего образования также произошли значительные изменения. Достаточно сказать, что был разрешен прием женщин на отдельные факультеты университетов в случае недобора студентов. Открывались новые высшие учебные заведения: в 1915 году открылся Московский юридический институт, в 1916 году права высшего учебного заведения получил Психоневрологический институт в Петрограде. Расширилась система высшего женского образования. В 1915 году открылись Саратовские высшие женские курсы, в 1916 году — высшие женские курсы в Екатеринославе, Киевский женский медицинский институт, медицинский институт в Ростове-на-Дону.
С весны 1916 года деятельность министра П.Н. Игнатьева и его общая политическая ориентация вызывала все большее и большее противодействие со стороны высоких должностных лиц в Министерстве народного просвещения, правых членов Государственной думы, членов Совета Министров. 28 декабря 1916 года П.Н. Игнатьев был уволен в отставку. Вместо него новым министром народного просвещения стал один из противников прежнего министра Н.К. Кульчицкий, ранее работавший попечителем Петербургского учебного округа. На долю нового министра выпало решение проблем, связанных с тяжелыми условиями военного времени. Вопросы кардинальных реформ народного образования отошли на задний план. Недостаточность финансирования, переполненность школ, вследствие притока беженцев и переоборудования многих учебных заведений под госпитали, создавали дополнительные трудности. В стране нарастала социальная напряженность. Для России наступили тяжелые времена революционных испытаний.
Вопросы школьной реформы в политике Временного правительства
Февральская буржуазно-демократическая революция на некоторое время разрядила обстановку. В обществе снова появились надежды на долгожданное обновление. В воззвании “К гражданам России” Временный комитет членов Государственной думы декларировал основные гражданские права- слова, печати, союзов, собраний, стачек; провозглашалась отмена всех сословий, вероисповедных и национальных ограничений. Сам факт провозглашаемых свобод открывал новые перспективы и в сфере народного просвещения. Одним махом снимались многие проблемы, тяжким грузом висевшие на школе. Для руководства основными подразделениями государственного управления Временный комитет Государственной думы назначил ряд министров, составивших первый общественный кабинет. Председателем Совета Министров и министром внутренних дел назначался князь Г.Е.Львов. Пост министра просвещения достался А.А. Мануйлову, в прошлом ректору Московского университета.91 На посту министра А.А.Мануйлов пробудет до августа 1917 года, затем его сменит С.Ф. Ольденбург, место которого уже осенью займет С.С. Салазкин. Как видим, “министерская чехарда” не утихла. За 17 лет сменилось 13 министров просвещения. Возможно, это было следствием политической нестабильности, нараставшей с конца XIX века и особенно обострившейся сначала в 1905 году, а затем в 1917.
Что касается Временного правительства, то его революционные лозунги подкреплялись весьма осторожными практическими действиями. Очевидно, сам факт вхождения во власть разом снимает все преобразовательские идеи, оставляя рассудительность и стремление к постепенности любых реформ. Так или иначе, но в области народного образования Временное правительство и его Министерство народного просвещения все свои усилия устремили на незначительную реорганизацию структуры управления народным образованием и частичную либерализацию школьных порядков. В частности, постановлением Временного правительства от 24 апреля 1917 года министру народного просвещения предоставлялось право учреждать гимназии, прогимназии и реальные училища с совместным обучением мальчиков и девочек.92 Учебные заведения смешанного типа предполагалось открывать на средства казны. Правом открывать учебные заведения с совместным обучением предоставлялось земствам, городам, общественным учреждениям и частным лицам. На все должности в смешанных учебных заведениях (за исключением должности законоучителя) могли быть приняты и женщины, с соответствующей образовательной подготовкой.
Постановлением от 28 апреля 1917 года Министерству народного просвещения предоставлялось право на государственный счет, “в пределах отпускаемых кредитов, всецело или с пособием из местных источников” открывать четырехклассные гимназии и реальные училища.93 В эти учебные заведения принимались дети, окончившие курс высших начальных училищ. Другим постановлением разрешалось женщинам, получившим художественное образование не ниже среднего, преподавать в средних учебных заведениях любого типа, причем как женских, так и мужских. 8 мая 1917 года были упразднены губернские, уездные и городские училищные советы народных училищ, а осенью 1917 года и советы высших начальных училищ. Их функции передавались в ведение земских управ и Городских дум.
Определенные приобретения от реформ Временного правительства получило Министерство народного просвещения. При всех бюрократических ограничениях Министерство обрело гораздо больше свободы нежели имело прежде. Эта свобода выражалась в возможности по своему усмотрению распоряжаться и координировать деятельность всех подведомственных учебных заведений, не испрашивая “высочайшее” благославление по любому поводу. Одним из важных приобретений Министерства просвещения стало подчинение ему всех учебных заведений других ведомств, на содержание которых отпускались средства из государственной казны. В числе прочих Министерству перешли почти 40 тысяч церковных школ, имущество которых оценивалось в 170 миллионов рублей.94
Летом 1917 года Временное правительство предприняло некоторые шаги по осуществлению школьной реформы. Разработкой ее программы должен был заняться Государственный Комитет по народному образованию, учрежденный при Министерстве народного просвещения 2 июня 1917 года.95 Основополагающая позиция Комитета выразилась в решении передать дело по выработке общего закона о народном образовании Учредительному собранию. При этом Государственный Комитет дал свои указания по разработке основных элементов концепции школьной реформы. Специально созданная Комиссия предложила “Временное положение о единой общеобразовательной школе”.
Новая школа должна была стать органической частью свободного демократического государства. Все общеобразовательные учебные заведения России предполагалось объединить в общую школьную систему, состоящую из четырех последовательных ступеней: 1) начальная школа; 2) высшая начальная школа; 3) средняя школа; 4) высшая. Продолжительность каждого курса должна была устанавливаться общегосударственными законами.
Определяющим положением школьной реформы стало утверждение принципа общедоступности образования, сформулированного так: “Всем детям без различий религии, пола, национальности, общественного класса должен быть обеспечен доступ во все воспитательные и учебные заведения”. Кроме этого, были заявлены принципы бесплатности образования и обязательности обучения.96 При этом предполагалась широкомасштабная децентрализация школьного управления, передача большинства функций руководства школой в руки губернских и уездных земств и городских общественных управлений. Предполагалась также реорганизация внутришкольной жизни в сторону ее демократизации посредством передачи дополнительных полномочий учительским составам. Действие “Временного положения…” распространялось практически на все типы учебных заведений.97
Реализация программ всеобщего обучения и утверждения принципа единой общеобразовательной школы требовало длительного времени и больших финансовых вложений. Однако реформа учебного процесса не отнимала много средств, поэтому сообразно общедемократическим принципам, заявленным Временным правительством, была предпринята реформа учебных планов и программ. В частности, подверглись сокращениям объемы преподавания древних и новых языков в гимназиях, прогимназиях и реальных училищах. Преподавание Закона Божия переводилось на факультативную основу. В связи с этим церковно-славянский язык полностью исключался как учебный предмет.98 Если схоластическое обучение древним языкам всегда вызывало нарекание общественности, то отношение к изучению Закона Божия было далеко не однозначным.
После принятия постановления Временного правительства от 14 июля 1917 года “О свободе совести” в обществе поднялась волна протеста против отмены изучения в школе Закона Божия. В правительственные учреждения хлынули потоки писем и телеграмм. Одно из писем, пришедшее из г. Шадринска Курганской области 1 августа 1917 года, четко формулировало причину беспокойства родителей и общественных организаций по поводу отмены преподавания Закона Божия: “…Мы признаем, что необязательность обучения Закону Божию, во-первых, оставит большой пробел в духовно-нравственной жизни наших детей, а во-вторых, причинит большой ущерб их общему развитию… Осуществление этого… повлечет за собой только нравственное разложение и одичание нашей молодежи”.99 12 октября 1917 года Временное правительство вновь вернулось к рассмотрению Положения о преподавании Закона Божия. В итоге, было определено, что преподавание религии в школе непосредственно связано с вопросом об отношении Церкви к государству. Поэтому окончательное решение вопроса передавалось в руки Учредительного собрания.100 Вопрос этот решился скорее, чем предполагалось, но уже Советской властью…
В регионах, в период между двумя революциями, существенных изменений в деле народного образования не произошло. Общая демократизация общественной жизни затронула, разумеется, и школу. В земствах активизировалось обсуждение актуальных вопросов реформирования многих сторон народного просвещения. Например, осенью 1917 года Челябинская уездная комиссия по народному образованию обсуждала проблемы национальных школ, школьных комитетов и педагогических советов, положение учительства. Однако большинство решений местных земств не только не нашло практического воплощения, но и осталось на этапе постановки вопроса и первоначального обсуждения.101 Впрочем, текущая работа школ продолжала регулироваться местными органами самоуправления вплоть до их закрытия Советской властью.102
Временному правительству не суждено было разрешить все проблемы школьной реформы. Неумолимое время, подгоняемое революционными бурями, очень скоро смело правительство, действительно оказавшееся временным…
1Россия: Энцикл. словарь: [Репринт. изд. — СПб., 1989] — Л., 1991. — С. 76.
2РГИА. Ф. 1290. Оп. 11. Д. 2965. Л. 10, 10 об.
3Там же. Д. 2965. Л. 10, 10 об.
4Там же. Д. 2907. Л. 11, 11 об.
5Там же. Д. 2910. Л. 1.
6РГИА. Ф. 1290. Оп. 11. Д. 2944. Л. 1.
7Там же. Д. 2943. Л. 1.
8Пругавин А.С. Законы и справочные сведения по начальному народному образованию. — СПб., 1904. — С. I.
9Антропов П.А. Финансово-статистический атлас России. 1885-1895. — СПб., 1898. — Лит. Г, Е.
10Звягинцев Е.А. Полвека земской деятельности по народному образованию. — М.,1917. — С. 50.
11Там же. С. 52.
12Куломзин А.Н. Доступность начальной школы в России. — СПб., 1904. -С.79.
13Пругавин А.С. Законы и справочные сведения по начальному народному образованию. — СПб., 1904. — С. 589.
14Россия: Энцикл. словарь: [Репринт. изд. — СПб, 1898] — Л., 1991. — С. 391.
14/1Там же. С. 391.
15Там же. С. 392.
16Всеподданнейший отчет Министра Народного Просвещения за 1900 год. -СПб., 1902. — С. 200.
17Там же. С. 214.
18Там же. С. 219.
19Там же. С. 249.
20Там же. С. 254.
21Россия: Энцикл. словарь: [Репринт. изд. — СПб, 1898] — Л., 1991. — С. 292.
22Всеподданнейший отчет Министра Народного Просвещения за 1900 год. -СПб., 1902. — С. 526.
23Там же. С. 545.
24Россия: Энцикл. словарь: [Репринт. изд. — СПб, 1898] — Л., 1991. — С. 402-403.
25Пругавин А.С. Законы и справочные сведения по начальному народному образованию. — СПб., 1904. — С. 585.
26Всеподданнейший отчет Министра Народного Просвещения за 1900 год. -СПб., 1902. — С. 361.
27Справочная книга по низшему образованию: Год первый. — Спб., 1905. — С. 65.
28 Россия: Энцикл. словарь: [Репринт. изд. — Спб, 1898] — Л., 1991. — С. 397.
29Сборник постановлений и распоряжений по реальным училищам Министерства народного просвещения за 1875-1909 гг. — М., 1909. — С. 1-2.
30Всеподданнейший отчет Министра Народного Просвещения за 1900 год. -СПб., 1902. — С. 300.
31Всеподданнейший отчет Министра Народного Просвещения за 1908 год. -СПб., 1910. — С. 21-22, 74.
32Пругавин А.С. Законы и справочные сведения по начальному народному образованию. — СПб., 1904. — С. 588.
33История Урала в период капитализма. — М., 1990. — С. 199.
34Исторический обзор деятельности Министерства Народного Просвещения. 1802-1902. — СПб., 1902. — С. 711.
Гуревич Я.Г. К вопросу о реформе системы среднего образования, в особенности же классических гимназий. — СПб., 1900. — С. 1-20.
35Исторический обзор деятельности Министерства Народного Просвещения. 1802-1902. — СПб., 1902. — С. 733.
36Краткий исторический обзор хода работ по реформе средней школы Министерства Народного Просвещения с 1871 г. — Пг., 1915. — С. 37.
37Записка по вопросу о всеобщем начальном обучении… — СПб., 1906. — С. 45, 49, 55.
38Стратонов Е.М. Настоящее состояние средней школы и средства ее возрождения. — М., 1906. — С. 15.
39Данини Э.К. Средняя школа, ее настроение и нужды // Вестн. знания (СПб). — 1906. — № 3. — С. 385.
40Гимназия и Государственная Дума. — Киев, 19-7. — С. 5.
41Гуревич Я.Г. К вопросу о реформе системы народного образования… — СПб., 1900. — С. 2.
42Демолен Э. Новое воспитание. — М., 1900. — С. 141.
43Российские партии, союзы и лиги… — СПб., 1906. — С. 18.
44Вестн. знания (СПб). — 1906. — № 3 . — С. 389-392.
45Краткий исторический обзор хода работ по реформе средней школы Министерства Народного Просвещения с 1871 г. — Пг., 1915. — С. 50.
46Записка по вопросу о всеобщем начальном обучении. — СПб., 1906. — С. 49-55.
47Всеобщее обучение: Сб. законов и правительств. распоряжений. 1907-1913 гг. — СПб., 1913. — Вып. 1. — С. 3.
48Краткий исторический обзор хода работ по реформе средней школы Министерства Народного Просвещения с 1871 г. — Пг., 1915. — С. 54.
49Проект реформы средней школы: Докл. Совещания, образованного Гос. Думой для разработки проекта реформы сред. шк. — СПб., 1912. — С. 1-25.
50Государственная дума. Третий созыв. Стенографические отчеты. 1911 г. Ч. 3. Заседание 74-113 (с 7 марта по 13 мая 1911 г.). — СПб., 1911. — Стб. 1173-1184.
51Государственная дума. Третий созыв. Стенографические отчеты. 1912 г. Сессия пятая. Ч. 4. Заседание 120-153 (с 30 апреля по 9 июня 1912 г.). — СПб., 1912. — Стб. 2078-2094.
52Ропп А.Н. Что сделала третья Государственная дума для народного образования? — СПб., 1912. — С. 38.
53Веселовский Б.Б. Всеобщее обучение и земство // Юбилейный земский сборник 1864-1914 гг. — СПб., 1914. — С. 391.
54О введении всеобщего начального обучения в Российской Империи. — СПб., 1906. — С. 15.
55РГИА. Ф. 733. Оп. 187. Д. 1023. Л. 28-35.
56Подсчитано по РГИА. Ф. 91. Оп. 3. Д. 1050. Л. 21-27.
57Справочная книга по низшему образованию: Год первый. — СПб., 1905. — С. 477, 480, 481.
58РГИА. Ф. 91. Оп. 3. Д. 1050. Л. 78, 114.
59Звягинцев Е.А. Полвека земской деятельности по народному образованию. — М., 1917. — С. 48.
60Пругавин А.С. Законы и справочные сведения по начальному народному образованию. — СПб., 1904. — С. 1059.
61Свод законов, циркуляров и справочных сведений по народному образованию в переходный период. — М., 1908. — С. 137.
62Справочная книга по низшему образованию: Год второй. — СПб., 1906. — С. 755, 757, 765;
Там же. — Год третий. — СПб., 1908. — Ч. 2. — С. 396, 401, 404, 409, 413, 416, 422.
Там же. — Год четвертый. — СПб., 1910. — Ч. 2. — С. 325, 346, 351, 457.
63История Урала в период капитализма. — М., 1990. — С. 199.
64Алфавитный указатель к сборнику постановлений по Министерству Народного Просвещения. 1881-1900 гг. — СПб., 1906. — С. 186.
65Справочная книга по низшему образованию: Год третий. — СПб., 1908. — Ч. 2. — С. 404, 426.
66Справочная книга по низшему образованию: Год четвертый. — СПб., 1910. — Ч. 2. — С. 360, 363.
67Народное образование в России с 60-х годов XIX века. — М., 1912. — С. 181.
68РГИА. Ф. 733. Оп. 166. Д. 276. Л. 33.
69Сборник постановлений и распоряжений по реальным училищам Министерства народного просвещения. — М., 1909. — С. 323-324.
70Дополнение к сборнику постановления и распоряжений по женским гимназиям и прогимназиям. — М., 1909. — С. 57, 123.
71Свод законов, циркуляров и справочных сведений по народному образованию в переходный период. — М., 1908. — С. 17, 22, 255.
72Всеобщее обучение: Сб. законов и правительств. распоряжений. 1907-1913 гг. — СПб., 1913. — Вып. 1. — С. 19.
73Там же. С. 94.
74Там же. С. 34-36.
75Там же. С. 47-48.
76Справочная книга по низшему образованию: Год седьмой. — СПб., 1915. — С. 7.
77ОГАЧО. Ф. И-9. Оп. 1. Д. 15. Л. 46, 46 обор.
78Там же. Л. 47.
79Там же. Л. 32, 32 обор.
80Там же. Д. 51. Л. 34, 34 обор.
81Там же. Д. 9. Л. 8-9.
82Там же. Л. 10-11 обор.
82/1ОГАЧО. Ф. И-17. Оп. 1. Д. 73. Л. 34-35.
83ОГАЧО. Ф. И-115. Оп. 1. Д. 23. Л. 8-10 обор.
84Всеподданнейший отчет министра народного просвещения за 1908 год. -СПб., 1910. — С. 53.
85Исторический обзор деятельности Министерства Народного Просвещения. 1802-1902 гг. — СПб., 1902. — С. 703.
86Записка о народных училищах. — СПб., 1883. — С. 7.
87Законы о вере и веротерпимости. — СПб., 1899. — С. 13.
88Дополнение к сборнику постановлений и распоряжений по женским гимназиям и прогимназиям. — М., 1909. — С. 50.
89Очерки истории школы и педагогической мысли народов СССР: Конец XIX — нач. ХХ вв. — М., 1991. — С. 83.
90Материалы по реформе средней школы. — Пг., 1915. — С. 3-5.
91Российское законодательство Х-ХХ веков. — М., 1994. — Т. 9. — С. 124.
92Сборник указов и постановлений Временного правительства. — Пг., 1917. — Вып. 1. — С. 203.
93Там же. С. 220.
94Очерки истории школы и педагогической мысли народов СССР: Конец XIX — нач. ХХ вв. — М., 1991. — С. 87.
95ГАРФ. Ф. Р-1803. Оп. 1. Д. 23. Л. 3.
96Там же. Д. 21. Л. 12.
97Там же. Д. 34. Л. 1, 2, 73, 75, 92.
98Там же. Ф. Р-2315. Оп. 1. Д. 192. Л. 1, 1 об.
99Там же. Ф. Р-1803. Оп. 3. Д. 31. Л. 12, 60.
100Там же. Оп. 1. Д. 22. Л. 27.
101Протоколы общего заседания уездной комиссии по народному образованию. — Б. м., Б. г. — С. 1-4.
102Заседания Челябинского уездного комитета по народному образованию. — Б. м., Б. г. — С. 19.
Добавить комментарий