Состав заключённых и их размещение в российских тюрьмах после 1905 г.

Орфинская

Заключение, являясь  видом лишения свободы в Российской империи, как и в любой другой стране, высту­пало достаточно мас­совым явлением, будучи, с одной стороны, средством изоляции от общества социально опасных элементов, с другой – инструментом государственной внутренней политики. В дореволюционной России места заключения являлись своего рода символами царских репрессий. Однако если отбросить публи­цистическую риторику, то нельзя не увидеть, что в России пенитенциарная система по мере своего развития претерпевала изменения и эволюционировала в том же направлении, что и во всем мире. Особенно это стало явным в начале 20 в., ко­гда российская политическая система в целом начала нелёгкий и противоречивый путь по направлению к парламентаризму. В России существовало развитое карательное законодательство[1], фор­мировались меха­низмы противовесов и сдерживания административного бюрократического произвола в виде института адво­катуры, передового общественного мнения и публичного обсуждения и критики изъянов пенитенциарной сис­темы.

События 1905-1907 гг. в России как об­щенациональный кризис затронули все сферы общественной жизни сверху донизу. Как известно, процесс эскалации социально-по­литического возбуждения в обществе в условиях кризиса власти вызывает девиантное поведение определён­ной части населения в период революции, что повлияло на криминогенную обстановку в стране в эти годы.

Конец 1905 г. ознаменовался быстрым ростом преступности. Политические увлечения, нередко переходившие грань здравого смысла находили неожиданную развязку за тюремной решёткой. 1906 г. – год голода для многих регионов империи и аграрных беспо­рядков, год эко­номических потрясений, вызванных последствиями войны с Японией и внутренней политиче­ской обстанов­кой. Это были  годы потрясений, всколыхнувших до дна весь уклад жизни русского общества и выбросившие на тот берег, к которому привели и неумеренные политические вожделения, множе­ство уголовников: безработных, хулиганов, экспроприаторов, террористов и прочих.

Революционные события разбудили уголовную преступность, которая увидела в революционном дви­жении ослабление сдерживавшей силы государства, препятствовавшей её развитию. Способствовала этому революционная литература, утверждавшая социальную обусловленность преступности.

В области тюремной статистики это движение нашло весьма ясное и характерное отражение. На 1 января 1905 г. в тюрьмах гражданского ведомства содержалось арестантов всех категорий 80 885 человек, к 1 января 1906 г. численность заключённых увеличилась до 95 452 человек, к  1 января 1907 г. – до 125 298  человек, к  1 января 1908 г. – до 160 025  человек  и, наконец, к  1 января 1909 г. – до 180 206  человек[2]. Нельзя не отметить, что констатируемый резкий скачок в численном составе арестантов между 1905 г. – 85 184 чел. и 1906 г. – 111 140 чел., находится в связи с царской амнистией проведённой во второй половине 1904 г. по случаю рождения наследника. По сравнению с 1903 г., предшествовавшем амнистии, численность тюремного населения в 1905 г. понизилась более, чем на 11 тыс.чел.[3]. Однако, как мы видим из приведённых выше данных, в последующие три года численность увеличилась почти в два раза.

Причины столь значительного увеличения заключённых в эти годы представляются весьма сложными.

Одним из факторов, свидетельствующих о начавшемся противостоянии властям и о появлении не поддерживавших и не сотрудничавших с властью лиц, было увеличение организаций, цели которых, с точки зрения существовавших законов, не были легитимными. Если учесть то обстоятельство, что в России до октября 1905 г. не существовало свободы слова и собраний, то не только преследование политических целей, но и сам факт участия в какой бы то ни было организации был противозаконным и мог повлечь за собой применение определенных санкций со стороны правоохранительных органов. Готовность быть подверженным наказанию свидетельствовала о росте сознательности населения России, пришедшего к пониманию несправедливости существовавшего общественного порядка, оскорблявшего честь и достоинство людей. Отметим два фактора, придававшие значение политическому движению, как объекту государственного преследования. Первый, борьба с политическим террором, иногда совпадавшим с чисто уголовной преступно­стью. Второй, преследование за образ мыслей, не совпадавших с официальной идеологией, антиправительст­венную агитацию и церковное противостояние. Провокационные действия агентов правительственной власти также имели уголовно-побудительный характер.

Для   этого периода русской истории были характерны массовые политические судебные процессы. Так, например, 9—10 июля 1906 года группа депутатов Первой Государственной думы в знак протеста против досрочного роспуска парламента провела в г. Выборг совещание и приняла воззвание (т.н. «Выборгское воззвание»).[4] Воззвание к населению призывало к пассивному сопротивлению и попирало Основные законы. Подписавшие были преданы суду в Санкт-Петербурге в декабре1907 г. 167 подсудимых были приговорены к 3-месячному одиночному тюремному заключению. Среди осуждённых, отбывавших наказание в Московской губернской тюрьме, известной под названием «Каменщиков» были: председатель Государственной Думы С.А. Муромцев, бывший товарищ министра внутренних дел и земский деятель князь С.Д.Урусов, товарищ председателя Государственной Думы князь П.Долгоруков, профессор московского университета Г.Ф.Шершеневич и  политический деятель и публицист В.П. Обнинский, опубликовавший тюремные заметки в Вестнике Европы, отмеченные критиками[5].

Расхождение Николая Второго с оппозиционерами способствовало введению военно-полевых судов[6]. Обстановка в то время в России была крайне тяжёлая. Подавление революции 1905 г. оставило широкий кровавый след. Правительство принимало всё более жёсткие меры против любых революционных выступлений, а социалисты-революционеры, со своей стороны, усилили террор против представителей власти. Назначение И.Г. Щегловитова министром юсти­ции и генерал-прокурором в то время вызвало неоднозначную реакцию. У — одних сдержанную, у других – откровенно враждебную. С.Ю.Витте называл это назначение самым ужасным. Известный публицист И.В.Гессен, хорошо знавший Щегловитова, также был невысоко мнения о нем, как о министре. Он считал, что его не подходящей кандидатурой для руководящей должности. Заняв этот пост в 1906 г., И.Г. Щегловитов сразу же оказался в довольно трудном положении. Предста­вители высшей власти требовали усиления репрессий, а Государственная Дума и общественное мнение настаи­вали на более широкой демократизации. Именно тогда появились военно-полевые суды. Это система была введена законом с 19августа 1906 г. и про­держалась 8 месяцев. Суть закона сводилась к 48-часовому ограничению  проведения следственных и судебных процедур, включая приведение приговора в исполнение.

Революционные  террористы вскоре дали свой ответ на это решение. В 1906-1908 гг. они организовали настоя­щую охоту на высших должностных лиц империи. Особенно ощутимый урон понесло Главное тюремное управление (далее ГТУ), входившее, как известно, в состав министерства юстиции с 1895 г. Наиболее непримиримым противником правительства был так называемый Летучий боевой отряд партии социалистов-революционеров, начавший жестокий террор. 17 января 1907 г. на Васильевском острове от руки террориста погиб начальник недавно открывшейся Временной (Дерябинской) тюрьмы Гудима, 13 августа 1907 г. – начальник Петербургской одиночной тюрьмы полковник Иванов. 15 октября 1907 г. был убит начальник ГТУ А.М. Максимовский, который пробыл в должности всего полтора года. 31 октября 1907 г. был учреждён фонд имени А.М Максимовского для оказания помощи неимущим семьям служащих, пострадавших от тифа или террористических актов.[7] По данным министерства юстиции только в 1907 г. от рук террористов погибло 140, и получили ранения 169 служащих тюремного ведомства.[8]

Первый год после событий 1905 г. выдался «голодным» для русского крестьянства, представлявшего основную массу тюремного населения. Чтобы убедиться в этом, достаточно сопоставить численность арестантов за 1905 и 1906 гг. в местностях, наиболее пострадавших от неурожая, а именно в Самарской и Херсонской губерниях. По данным отчетов ГТУ среднесуточный состав заключённых в Самарской губернии исчислялся в 1905 г. – 817 чел., в 1906 г. – 1322 чел., в местах заключения Херсонской губернии (не считая градоначальств Одессы и Николаева) в 1905 г.содержалось 1305 чел., а в 1906г. – 2030 чел. Наряду с этим на увеличение тюремного населения не могли не повлиять политические обстоятельства: возмущения войсковых частей, аграрные беспорядки, эпидемия так называемых экспроприаций и погромов. Под влиянием указанных причин увеличение численного состава заключённых было отмечено, особенно в крупных центрах политической жизни. Разочарование в думе представителей различных общественных кругов вызвало общую политическую и нравственную неустой­чивость в обществе. Распространение в обществе всякого рода лже-толкований и слухов вызвало недоверие к го­сударственной платежеспособности и общую неуверенность в прочности существовавших правоотношений. Порождённая народной темнотой и культурной недоразвитостью смутная надежда на избавление от всяких платежей, повинностей и сборов не могли не обуславливать ослабление у населения стремления к сбереже­ниям и развитие пьянства, как известно, постоянного спутника преступности.

Погромы черносотенцев и аграрные беспорядки, вспыхнувшие в октябре 1905 г., привели не мало людей на скамью подсудимых. Николай Второй неоднократно и публично осуждал погромную тактику. Многие хулиганы были арестованы. Агитация черносотенцев имела большой успех среди темной крестьянской массы, тяжелое экономическое положение которой вследствие неурожая и русско-японской войны давало хорошую почву для пропаганды их идей. Непонятны для них были идеи социалистов, зато пропаганда черносотенцев была для крестьян вполне доступной. В это время крестьяне громили не только еврейские дома и лавки, но и хутора христиан и помещичьи имения[9]. Возможно, тут сказывалось крестьянское понимание революции как возможности громить и грабить всех богачей и эксплуататоров. Еврейские погромы в селах и деревнях бывали и раньше, они были вызваны экономическими причинами, но никогда погромы не приобретали столь массового характера, как в октябре 1905г. Обострение политической обстановки в стране и ухудшение экономического положения крестьянства создало благоприятную среду для межнациональных конфликтов в селах и деревнях. Часть крестьян участвовала в погромах исключительно с целью обогащения за счет еврейского добра.

Реакция, пришедшая на смену революции, достигла своего апогея и революционные партии переживали тяжелый кризис. Больше всех от разгрома конца 1905 и 1906 гг. пострадали большевики, т.к. наиболее значительные из их вождей очутились либо в ссылке, либо в тюрьме. Наиболь­шие затруднения причинял вопрос о денежных средствах. Экспроприация в их кругу считалась ответственной, опасной, принципи­ально допустимой и неприятной партийной работой, от которой так же нельзя было отказаться, как от выступления на нелегальном собрании или раз­дачи прокламаций. Совершали невероятно дерзкие экспроприации, неслыханные по своей смелости нападения и нашумевшие грабежи. Именовали себя революционерами  и многие просто бандиты, хотя они не имели ни малейшего намерения делиться своей добычей с партийной кассой. Зато они могли вволю грабить, стрелять и бунтовать. Эти примеры не остались без подражания, и количество бандитов в России росло в ужасавшей прогрессии. Никто ведь не контролировал, и пожи­виться под флагом революции можно было беспрепятственно[10].

Эти причины небывалого в истории России увеличения числа заключённых и в то время признавались официальной Россией, как основные[11].

Таким образом, не политические, что казалось бы, соответствовало духу времени, составляли основную массу сидельцев, а простые уголовники. Из 6 143 ссыльнокаторжных, отбывавших наказание к 1 января 1909 г. в Сибири[12], по роду преступлений преобладали осуждённые за убийство или покушение на убийство (2 054 чел.), затем за разбой (861 чел.) и лишь на третьем месте за государственные преступления (584 чел.). При этом свыше 4 000 чел., т.е. более 2/3 были осуждены в первый раз[13]. Показательная статистика приведена М.Н.Гернетом в «История царской тюрьмы». По приблизительным подсчётам одного из узников Шлиссельбурга, политические заключённые составляли примерно 1/5; около 1/5 – одиночки, протестовавшие против невыносимых условий военного режима, помещиков и капиталистической эксплуатации; 3/5 – заключённые, осуждённые за тяжкие уголовные преступления[14].  

События этих лет внесли коррективы в работу Главного тюремного управления на ближайшие годы.

Традиционными местами приведения в исполнение приговора на каторжные работы в царской России были Сибирь и о. Сахалин. Отголоском минувшей войны с Японией явилась отмена ссылки преступников на указанный остров[15]. Сахалинская штрафная колония была упразднена. По данным отчёта ГТУ после отмены ссылки на о. Сахалин число мест для ссыльных каторжан уменьшилось на 4 800, число подсудимых, пригово­рённых к каторжным работам, возросло в 1906 г. с 2 500 чел. (среднее за 1902,1903 и 1904 гг.) до 5 500. Причём в тюрьмах Европейской России к 1 января 1906 г. уже оставалось 1866 заключённых указанной кате­гории[16]. Отсутствие необходимого количества мест в каторжных тюрьмах Сибири вынудило ГТУ преобразо­вать некоторые исправительные арестантские отделения на территории  Европейской России во временные каторжные тюрьмы, получившие название централов. Первыми из них стали преобразованные в августе Владимир­ское, а в октябре – Смоленское исправительные арестантские отделения вместимостью до 600 каторжан. В течение 1906 г. была переоборудована Мос­ковская пересыльная тюрьма, рассчитанная на 1200 каторжан, а в Санкт-Петербурге под Временную тюрьму были реконструированы бывшие Дерябинские казармы на Васильевском острове. В результате чего было оборудовано 960 мест в общих камерах для заключённых. Одновременно, после закрытия в 1905 г. Шлиссельбургской государственной тюрьмы, на её месте шло строительство временной каторжной тюрьмы, рассчитанной на 100 заключённых указанной категории.

Изменение карательной системы, выразившееся в введении военных судов, отразилось на увеличении численности каторжных, посылаемых в значительном количестве военными судами. Несмотря на предпринятые меры, мест в русских каторжных тюрьмах не хватало. Тогда был принят закон от 22 ноября 1906 г. о времен­ной замене заключения в крепости другими видами лишения свободы для лиц, приговорённых к этому нака­занию. Увеличение срока, в случае несоответствия условий отбывания наказания из расчёта трёх месяцев на четыре, вызвало  резонанс в кругу юристов и тюрьмоведов, которые были обеспокоены осуществлением его на практике. Для буквального толкования закона необходимо было помнить о карательной цели всякого уголовного закона, однако, участь осуждённого не должна быть отягчена наказанием выше содеянного только потому, что государство не обладает возможностью в данное время осуществить в отношение его определённую судом меру пресечения[17]. Для разъяснения ГТУ разослало циркуляр от 17февраля 1907 г., который подробно регла­ментировал действие этого закона.

В 1908 г. число ссыльнокаторжных всех разрядов значительно увеличилось и составило к  1 января 1909 г. 20 936  человек. Из них в каторжных тюрьмах Сибири было размещено лишь около 6 000 арестантов, остальные (около 15 000) содержались частично во временных каторжных тюрьмах Европейской России (Владимирской, Московской, Николаевской, Орловской, Псковской, Смоленской и Шлиссельбургской), частично в других мес­тах заключения. В последних к  1 января 1909 г. насчитывалось заключенных каторжного разряда  10 702  чело­век.[18]

Разнородность состава заключённых, в связи с переполнением тюрем, в большей или меньшей степени лишало тюремную администрацию возможности в точности исполнять требования закона о размещении арестантов. Правильному размещению осужденных в тюрьмах общего заключения в значительной степени препятствовало также и то обстоятельство, что за эти годы в них содержалось весьма большое число каторжных в ожидании освобождения мест в существовавших постоянных и временных каторжных тюрьмах. Не представлялось возможным во всех случаях отводить хотя бы отдельные корпуса для политических заключённых, женщин и инвалидов[19]. Кроме того, тюремные здания нередко подвергались разрушению во время волнений и беспорядков внутри помещений или при нападениях извне. Недостаточность тюремного финансирования определяла деятельность ГТУ и заставляла отказаться от строительства небольших уездных тюрем, заменяя сооружением централов в крупных городах.

Вместе с тем, оказалось необходимым урегулировать размещение в тюрьмах общего заключения и внутренний распорядок во временных каторжных тюрьмах. В циркуляре №25 от 19 марта 1908 г. губернаторам было предложено размещать каторжных в местах заключения, представлявших наибольшие гарантии по предупреждению побегов и подавлению вооружённой силой предполагаемых беспорядков. Распоряжением №61 от 9 августа того же года были установлены правила содержания каторжных во временно отведённых для их заключения местах.

В переживаемое тогда страной время хулиганство грозило сделаться настоящим бичом в жизни, особенно столиц и больших городов. Несовершеннолетних обоего пола, в возрасте от 10 до 17 лет на 1 января 1906 г. содержалось в тюрьмах империи 549 чел. В 1906 г. поступило в тюрьмы около 3 000 несовершеннолетних. Из них отбывало наказание в тюрьме в общих камерах совместно с взрослыми арестантами — 939 малолетних преступников.[20] Безусловно, вопрос о мерах борьбы с подростковой преступностью признавался весьма важным в отчётах о деятельности Бюро съездов представителей русских исправительных заведений.[21] Однако не только финансирование, но и правовой статус исправительных учреждений для несовершеннолетних ещё не были определены.[22]

Тюремное население увеличилось до небывалых размеров. ГТУ прибегало к временному приспособлению для размещения заключённых зданий, арендованных у частных лиц, к строительству бараков на терри­тории самих тюремных учреждений. Для размещения арестантов переоборудовались мастерские, школы, хозяйственные и административные помещения при тюрьмах и даже пустовавшие ветхие тюремные постройки. Однако, несмотря на все принимаемые меры, общая вместимость имперских мест лишения свободы к концу 1909 г. определялась едва в 130 тыс. мест.[23] Всё это оказывало, безусловно, отрицательное влияние на характер и систему исполнения наказаний в Рос­сии, т.к. всё внимание тюремного ведомства в эти годы было сосредоточено на увеличении вместимости пенитенциарных учреждений. Такое печальное положение русской тюрьмы объясняется, прежде всего, ограниченностью средств. Несмотря на постоянное увеличение финансирования Тюремного ведомства, например, только в 1908 г. на 3 502 000 руб.[24]Для достижения равновесия между выделяемыми государством средствами и возникшими потребностями необходима была сумма в несколько раз превышавшая размер имевшихся денег.

В годы реакции либеральная буржуазия открыто перешла на контрреволюционные позиции. В вышедшем в 1909 г. сборнике «Вехи», подготовленном виднейшими ка­детскими писателями (Н.А.Бердяев, С.Н.Булгаков, М.О.Гершензон, А.С.Изгоев, Б.А.Кистяковский, П.Б.Струве, С.Л.Франк), оправдывая правительственные меры, «веховцы» призывали граждан благословить власть самодержавия, которая «одна своими штыками и тюрь­мами еще ограждает нас от ярости народной».

[1] Напр.:закон  от 27 февраля 1879 г. об образовании при Министерстве внутренних дел Главного тюремного управления, закон от 11 декабря того же года «Об основных положениях, имеющих служить руководством при преобразовании тюремной части и пересмотре Уложения о наказаниях». Устав о содержащихся под стражею 1890 г., закон от 13 декабря 1895 г.,по которому  Главное тюремное управление вошло в состав Министерства юстиции,Уголовное уложение 1903 г.

[2] Отчёт по главному Тюремному Управлению за 1908 год.Ч.1.Объяснения.СПб.,1910.С.35.

[3] Извлечение из отчёта по Главному тюремному управлению за 1906 г.//Тюремный Вестник.СПб.,1908.№3.С.270-271.

[4] Текст воззвания был отпечатан в Финляндии, в виде листовки 10 июля 1906 на финском и русском языках тиражом 10 тысяч экземпляров. Перепечатка Выборгского воззвания российскими газетами каралась конфискацией их тиража, распространение листовок — арестом. 16 июля 1906 года против подписавших было возбуждено уголовное дело «за распространение в пределах России по предварительному между собой уговору воззвания, призывающего население к противодействию закону и законным распоряжениям властей» по статье 51 и п. 3 части 1 статьи 129 Уголовного Уложения Российской империи 1903 года. См:Винавер М, М., История Выборгского воззвания (воспоминания), Пг., 1917.

[5] Обнинский В.Девяносто дней в одиночном заключении.Из тюремных заметок.//Вестник Европы.СПб.,1909.№8.С.639-670. Девяносто дней в одиночном заключении.//Тюремный Вестник.СПб.,1909.№10.С.!020-1022.

[6] Куликов С.В.Государственно-правовой дискурс,императорское правительство и думская оппозиция в начале 20 в.//Власть,общество и реформы в России (16-начало 20 века).Материалы научно-теоретической конференции 8-10 декабря 2003 года.СПб.,2004.С.291.

[7] Отчёты о деятельности фонда печатались в специальном журнале «Тюремный Вестник»,который издавало ГТУ.

[8] Звягинцев А.Г.,Орлов Ю.Г.В эпоху потрясений и реформ.Российские прокуроры  1906-1617.М.,1996.С.31.

[9]«Киевская газета» за 3 ноября 1905г.Киевский и одесский погромы в отчетах сенаторов Турау и Кузминского.- С.-Пб., 1907 — С.45-47. ЦГИА Украины, Ф.317, оп.1, д.3443, л.38.
 ф.442, оп.855, Д.391, ч.ІІІ, л.275. Еврейская энциклопедия.- С.-Пб., 1908-1913 — Т.12 — С.618-621.

[10] См: М.Асад-бек.Сталин. Карьера фанатика.Берлин,1931.Э. Радзинский. Сталин.М.1997. М.Багиров.»Из истории большевистской организации Баку и Азербайджана.Баку, 1952.  

[11] Лучинский Н.Ф. Наши тюрьмы и их устройство, управление и порядок.(По отчёту Главного тюремного управления за 1906 г.).//Журнал Министертва Юстиции. СПб.,1908.№5.С.211. Отчёт по главному Тюремному Управлению за 1908 год.Ч.1.Объяснения.СПб.,1910.С..

[12] Имеющиеся статистические данные по этому предмету относятся лишь к ссыльнокаторжным,отбывавшим наказание в Сибири,т.к. данные,касающиеся ссыльнокаторжных,содержавшихся в тюрьмах Европейской России,включены в общие статистические ведомости о «движении и составе тюремного населения Империи» и не содержат материалов,необходимых для более подробной характеристики их состава.

[13] Отчёт по Главному тюремному управлению за 1908 г.Ч.2.Приложения.СПб.,1910.С.107.

[14] Гернет М.Н История царской тюрьмы.Т.5.1907-1917.Шлиссельбургская каторжная тюрьма и Орловский каторжный централ.М.,1956.С.24.

[15] Высочайшее утверждённое 10.04.1906 г.мнение Государственного Совета.

[16]

[17] Ананьев П.А.Об увеличении и сокращении сроков заключения,отбываемого осуждёнными вместо наказаний, установленных 4,5 и 6 пп.ст.2 уголовного уложения,в тюьме при исполнении над ними судебных приговоров.//Журнал Министертва Юстиции. СПб.,1908.№9.С.156.

[18] Там же.С.29.

[19] Отчёт по Главному тюремному управлению за 1908 г.Ч.1.Объяснения.СПб.,1910.С.36.

[20] Лучинский Н.Ф. Наши тюрьмы и их устройство, управление и порядок.(По отчёту Главного тюремного управления за 1906 г.).//Журнал Министертва Юстиции. СПб.,1908.№5.С.213.

[21]См: Отчёт о деятельности Высочайше утверждённого Бюро Съездов Представителей Русских Исправительных заведений за 1905 и 1906 гг. //Тюремный Вестник.СПб.,1907.№10.С.777. Отчёт о деятельности Высочайше утверждённого Бюро Съездов Представителей Русских Исправительных заведений за 1907 г.//Тюремный Вестник.СПб.,1908.№10.С.740. Первый съезд представителей воспитательно-исправительных приютов России состоялся в 1881 г. Между съездами действовало постоянное бюро. Уже на первом  съезде представители обратились к правительству с предложениями об определении особого правового статуса этих учреждений, правового положения подростков, отбывавших наказание в них, персонала, источников содержания.(ЦГАОР.Ф.122.Оп.1.Ч.1.Делопроизводство 1.Д.685.Л.21-99.).

[22] Положение о воспитательно-исправительных заведениях для несовершеннолетних было принято лишь в 1909 г. В подобных учреждениях, которых на тот момент в империи насчитывалось53, в соответствии с установленными нормами, могли содержаться малолетние преступники, беспризорные и трудновоспитуемые в возрасте от 10 до 17 лет.(Отчёт по Главному тюремному управлению за 1914 г.Ч.1.Объяснения.Петроград,1915.С.136.)

[23] Лучинский Н.Ф. Краткий очерк деятельность Главного тюремного управления за первые XXXV лет его существования (1879-1914 гг.). СПб., 1914.С.50.

[24] Тюремный Вестник.СПб.,1908.№6-7.С.439.