Трансформация органов управления народным образованием в российской провинции в 1917-1918 гг. (на материалах Западного региона России)

О.В. Козлов

Процесс ликвидации старых органов управления народным образованием в Западном регионе России прошел два этапа. На первом этапе главной задачей было подчинить деятельность земских отделов народного образования контролю Советов, на втором — ликвидировать их как самостоятельные организации. В уездах и волостях региона эти задачи были решены в разные сроки. Примером работы земских отделов народного образования под непосредственным контролем Советов может служить их деятельность в Вяземском, Бельском и Ельнинском уездах Смоленской губернии. За время своего существования они провели на основании постановления Комиссариата по народному просвещению от 15 декабря 1917 года “…приемку дел от дирекции народных училищ и перевод в свое ведение церковных школ”[1].

Имевшее место сосредоточение управленческих функций в руках земс­ких отделов народного образования облегчало Советам не только контроль за ними, но и в большинстве случаев обеспечило их безболезненный перевод в структуру своих исполнительных органов. Например в Ельнинском уезде, где заведующим земским отделом народного образования был член партии большевиков В.И. Морошкин[2], отдел беспрепятственно перевели в мае 1918 года в состав уездного исполкома как школьный подотдел, а внешкольный отдел земства стал его внешкольным подотделом[3]. Но не везде слом старого и создание нового аппарата советской власти проходили безболезненно. В ряде случаев исполкомам Советов приходилось силой разгонять аппараты городских дум и земских управ. Например, Смоленский Совет рабочих и солдатских депутатов был вынужден 23 февраля 1918 года распустить городскую думу как орган, по мнению Совета, “явно контрреволюционный” и взять на себя выполнение всех его управленческих функций. В некоторых регионах страны этот процесс растянулся на долгие месяцы. Не случайно журнал “Народное просвещение” отметил, что переход школьного дела в стране из ведения органов местного самоуправления в руки Советов в основном закончился к осени 1918 года[4]. Думается, с этим выводом можно согласиться.

В тех же уездах Калужской и Смоленской губерний, где земские управы были упразднены еще в начале 1918 года, вопросами просвещения в ряде случаев стали ведать комиссариаты, не имевшие непосредственного к нему отношения. Такое положение сложилось в Сычевском уезде Смоленской губернии. Его пришлось исправлять на III уездном съезде Советов рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов, проходившем с 19 по 25 марта 1918 года. Съезд ликвидировал должность заведующего школьными делами комиссариата местного хозяйства и учредил должность комиссара по народному просвещению, что безусловно способствовало усилению роли последнего в системе исполнительной власти[5].

На волостном уровне к управлению народным просвещением уездные исполкомы Советов были вынуждены шире привлекать местную интеллигенцию и население. Например, в Бельском уезде зимой и весной 1918 года всеми школьными делами стали ведать вновь избранные под контролем Советов учительские советы и родительские комитеты[6]. В тех уездах, где уже были ликвидированы земства, спонтанно складывались разнообразные формы управления народным образованием. В Артемовской волости Сычевского уезда исполком избрал школьные и культурно-просветительные комиссии, для работы в которых привлекал не только учителей, но и “…вообще всех лиц, сведущих в этом вопросе”[7]. В Катынской волости Смоленского уезда всеми вопросами просвещения ведал волостной комитет по народному образованию, в состав которого входили члены волисполкома, учителя и родители[8].

К весне 1918 года организационный период в строительстве рабочих органов Советов в Западном регионе и в целом по РСФСР еще не завершился. Большое значение для упорядочения управленческого аппарата Советской власти на местах имели решения II съезда Советов Западной области, проходившего с 11 по 15 апреля 1918 года в Смоленске. Они открыли второй этап государственного строительства в регионе, значительно расширив границы последнего за счет присоединения  ранее оккупированных частей Минской, Витебской и Могилевской губерний[9].

В принятой на съезде 13 апреля резолюции подчеркивалось: “1) Отдельное существование Рабочих, Солдатских, Крестьянских и Батрацких Советов не должно иметь место. Рабочие, крестьяне, солдаты и батраки входят в один общий Совет. 2) В пределах области Советы существуют следующего типа: деревенские, общественные, волостные, уездные, губернские и областной, причем там, где пребывает областной центр, губернский Совет упраздняется (местечковые и заштатные Советы приравниваются к волостным)”. Съезд утвердил: “Временно, впредь до разрешения вопроса о существовании губернских исполнительных комитетов центральной властью губернские исполнительные комитеты Могилевской и Витебской губернии продолжают свое существование, руководствуясь постановлениями областного центра”. Функции Смоленского губисполкома передали облисполкому. В пределах Западной области упразднялись “… всякие комиссариаты и всякие Советы народных комиссаров, взамен их при всех советских организациях создавались отделы во главе с заведующими как в областном, так и в местном масштабе”[10].

Руководствуясь постановлением II съезда Западной области, исполнительный комитет был организован в количестве 14 отделов, в том числе: народного просвещения — заведующий И.В. Савватиев и искусств — заведующий В.Г. Кнорин[11]. Работа отделов началась в чрезвычайно сложных условиях. Им предстояло “… обратить самое серьезное внимание на то, чтобы как в школах, так и отрядах (имеются в виду части Красной Армии) была поставлена культурно-просветительная сторона жизни на высокую ступень в духе текущего времени”. Кроме того, предполагалось “… снабжение отрядов коммунистической литературой, газетами, постановкой лекций и картин передать в ведение отделов просвещения при Совдепах, которые работают под контролем областных политических эмиссаров”[12].

Но, несмотря на всю значимость культурно-просветительной работы, отмеченную в решениях съезда Советов, отдел народного образования и отдел искусств были образованы и вошли в состав Западного облисполкома самыми последними — 30 ап­реля 1918 года. Выбор сотрудников оказался весьма ограниченным: “Все наиболее активные советские работники к тому времени были уже заняты в других отделах, а члены бывшей  губернской коллегии по просвещению от дел просто уклонились”, — сообщалось в докладе областного отдела народного образования[13]. В мае 1918 года областной отдел искусств состоял всего из трех подотделов: художественно-археологического, театрального и художественно-литературного. Штаты подотделов не были полностью  укомплектованы.  Это привело к тому, что, по постановлению облискомзапа от 21 мая 1918 года, было решено слить отдел искусств с отделом народного образования в целях сосредоточения в его руках всей культурно-просветительной работы. В результате областной отдел народного образования, в состав которого входили подотделы: дошкольный, средней школы, высшей школы, финансовый, литературно-издательский и статистический пополнился еще двумя подотделами: художественно-археологическим и театральным. Последний был окончательно сформирован только 22 июля 1918 года. Подотдел художественно-литературный, бывшего отдела искусств, в постановлении  от  21 мая уже не упоминался.

На территории Калужской губернии и Брянщины процесс формирование отделов исполкомов несколько задержался. Так, Брянский районный Совет рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов утвердил Комиссариат по народному образованию только 27 июня 1918 года. Преобразование  уездных комиссариатов в отраслевые отделы исполкомов в Калужской губернии начались только в июле того же года после принятия решения об этом на II губернском съезде Советов[14].

Перед новыми управленческими структурами ставились грандиозные задачи. Так, на I съезде по народному образованию Западной области, проходившем с 25 по 31 июля 1918 года в Смоленске, было принято обращение, в котором говорилось о необходимости, как можно быстрее наладить работу внешкольного подотдела: “… учащиеся теперь не могут замыкаться в узких рамках школьной учебы, а должны являться культурными работниками среди темной молодежи из инстинктивно ищущей истинного света знаний народной массы. Нам нужно всем вместе немедленно приступить на местах к широкой реальной работе по устройству народных бесед, чтений, лекций, курсов взрослых, организации из крестьян и рабочей молодежи различного рода кружков, привлекать всячески к организации дела внешкольного образования все местное население … наша работа не должна происходить в одиночку, случайно, без плана, неорганизованно. В интересах продуктивности нашей работы над просвещением взрослого населения нам надо скорее объединиться в районные, волостные, уездные и губернские внешкольные организации. Все же исходящие нити нашей планомерной и систематической деятельности, применительно к местам нашей области, должны быть сосредоточены во Внешкольном подотделе… ”[15].

В Западной области планомерную работу отделов народного образования значительно осложняли отсутствие квалифицированных кадров и частая смена или отсутствие заведующих в художественно-археологическом, внешкольном, театральном и других подотделах. Кроме того, штаты практически всех подотделов были недоукомплектованы и поэтому не дееспособны. Например, заведующий дошкольным подотделом в сентябре 1918 года просил руководство отдела расширить состав его сотрудников хотя бы до трех человек[16]. Такие же просьбы поступали и от других заведующих подотделами. Тем не менее, путем кропотливой работы по подбору специалистов штаты отдела к осени того же года удалось расширить до 70 человек, а число подотделов до 14.

Созданный в рамках новой административной единицы, Западной области, отдел народного образования вынужден был заниматься практически всеми вопросами культурной жизни этой огромной территории. В процессе становления он нередко сталкивался с трудностями во взаимоотношениях с дру­гими отделами облискомзапа и различными ведомствами. Напряженными, например, были отношения художественно-архео­логического подотдела с земельным отделом, который сохранял за собой большие художественные ценности, в том числе и из имения “Талашкино”. Потребовалось вмешательство Комиссариата имуществ Республики, распорядившегося немедленно передать все культурные сокровища этого имения художественно-археологическому подотделу[17]. В то же время сосредоточение значительных материальных, в том числе и культурных, ценностей в ведении Советов ложилось тяжелым бременем на плечи сотрудников исполкомов всех уровней, не всегда способных рационально использовать их на нужды общества. Так, на основании постановления III съезда Советов Западной области “О централизации национализированных имений областным отделом земледелия” все имения, взятые на учет уездными и волостными Советами, переходили в ведение земельного отдела областного исполнительного комитета. В начале октября 1918 года, согласно декрету Совнаркома о государственных имениях в городе Смоленске образовалось Главное управление национализированными имениями Западной Коммуны. В его ведение перешли все культурные хозяйства областного, уездного и волостного земельных отделов, на территории которых оставались значительные исторические и культурные ценности, за сохранение которых управление отвечать не хотело и не могло потому, что призвано было решать другие задачи[18].

В 1918 году в Смоленской губернии было зарегистрировано более 300 бывших помещичьих усадеб. Однако, по не полным данным, только в 32 из них были учтены ценнейшие произведения мирового искусства, остальное “культурное” имущество имений местные органы власти просто не смогли ни учесть, ни сберечь. Управляющим национализированными имениями уезда был назначен И.И. Касперович, пытавшийся хоть как-то организовать охрану имущества бывших имений[19]. Но процессом “обобществления” занимались сотрудники  земельного отдела, просто не знающие, как это делается[20]. Часть имений по решению местных органов власти была преобразована в советские хозяйства по производству сельскохозяйственной продукции. Однако о поддержании в них высокой культуры производства и быта, тем более о бережном отношении к шедеврам культуры, говорить не приходится. Многие ценные вещи были попросту разворованы или приведены в негодность по небрежению членов трудовых коллективов[21].

Работа отдела народного образования Западной области по изъятию ценностей культуры у “эксплуататоров”, как и все первые мероприятия советской власти, носила чрезвычайный характер. Исполком Западной коммуны принял декрет — “О передаче культурных ценностей науки и искусства, находящихся в имениях и разных учреждениях, отделу народного образования и об организации их учета, охраны и собирания”. В нем, в частности, говорилось: “Исполнительный комитет Советов Западной коммуны с целью наиболее успешного и планомерного собирания и охраны ценностей науки, искусства и художественной старины признал необходимым провести принцип централизации в деятельности всех учреждений, ведающих ныне охраной и учетом культурных ценностей в районе Западной коммуны… Земельным отделам Западной коммуны и всем другим учреждениям немедленно приступить к передаче Отделам народного образования Западной коммуны всех культурных ценностей, находящихся у них на учете, независимо от местонахождения таковых.

… Отделу управления Западной коммуны издать постановление для всех членов вверенной ему милиции о принятии всех мер по наблюдению за сохранностью всех художественных и исторических памятников, зданий и прочих сооружений и об оказании содействия при обследовании и перевозке культурных ценностей…. Чрезвычайным комиссиям принять экстренные меры против всех виновных в расхищении и небрежном обращении с общенародным культурным достоянием, привлекая виновных в этом к строгой ответственности”[22]. Правда, не всегда эти грозные решения удавалось воплотить в жизнь, особенно в отдаленных от областного, губернских и уездных центров населенных пунктах.

Президиум исполкома Западной коммуны принял 24 октября 1918 года специальное постановление, предписывающее “… всем уездным исполкомам под строжайшей ответственностью следить за тем, чтобы никем и никакими учреждениями не вывозились находящиеся в имениях и разных учреждениях области предметы искусства и домашней обстановки”. В нем же разъяснялось, какие памятники подлежат принятию на государственную охрану. Несмотря на неоднократные предупреждения исполкома, разбазаривание культурных ценностей в регионе продолжалось довольно интенсивно.

Потребовалось очередное постановление Народного комиссариата просвещения от 7 декабря 1918 года “Об образовании Губернских Подотделов по делам музеев и охране памятников искусства и старины при отделах народного образования Губернских Совдепов” для активизации работы по сохранению исторического и культурного достояния государства. Во исполнение этого постановления на всей территории РСФСР срочно стали создавать вышеназванные подотделы. До этого времени все вопросы охраны памятников искусства и старины на территории региона находились в ведении художественно-археологических подотделов и их секций.

В Западном регионе РСФСР предполагалось, что новые подразделения станут автономными в пределах губерний и будут действовать на основании особого положения и инструкции под общим руководством вышестоящих отделов в Петрограде и Москве. Руководство на местах должно было осуществляться через особых инструкторов. В сферу деятельности губернского подотдела входили: заведование музеями, реорганизация существующих и организация новых музеев в губернии, принятие всех мер охраны памятников искусства и старины, регистрация их и взятие на учет и т.д. [23]. И все-таки не везде эти широкие полномочия выполнялись по причине отсутствия в уездных исполкомах нужных специалистов, и из-за разгильдяйства части советских чиновников.

Становление органов народного образования и культуры на огромной территории Западной области проходило в условиях острой классовой борьбы[24]. В выступлении председателя Гжатского уездного комитета партии большевиков М.П. Ремизова на съезде Советов, состоявшемся 26 июня 1918 года, подчеркивалось: “… не от радости приглашаются буржуазные специалисты, а по крайней необходимости. У нас не хватает практических работников, тогда как нам приходится организовывать новые отделы. Что бы получилось, если бы мы приглашали только революционеров, частью совершенно неподготовленных к практической работе?

Мы организуем отдел за отделом и приглашаем буржуазных специалистов для того, чтобы использовать их опыт и знания. Правда, иногда такие специалисты не помогают, тормозят работу, но ведь с такими элементами мы легко можем справиться”[25].

Но, как показали дальнейшие события, контрреволюционные силы, а также бездеятельность и саботаж части привлеченных в аппарат Советов специалистов, создали в Гжатском уезде почву для организации вооруженного выступления против советской власти. Мятежникам удалось захватить Гжатск в середине ноября 1918 года[26]. Открытые выступления крестьян были вызваны, прежде всего, экономическими трудностями военного времени, связанными с проведением весьма жесткой политики “военного коммунизма” в деревне. Борьба с ее противниками отнимала у Советов много сил и времени, подталкивала к закреплению в институтах власти мнения о необходимости и правомерности силового, радикального пути разрешения конфликтов в обществе.

При всей сложности политической ситуации в Западном регионе РСФСР к концу 1918 года структура уездных отделов народного образования была сформирована и почти повсеместно включала в себя подотделы: школьный, внешкольный и дошкольный. Наиболее сложно на местах проходило строительство подотделов дошкольного воспитания. Так, в Духовщинском, Рославльском, Краснинском уездах Смоленской губернии, Городокском и Чаусском уездах Витебской губернии вплоть до середины 1918 года работа по созданию подотделов не была даже начата. В других уездах, например, в Горецком и Велижском Витебской губернии, подотделы были только провозглашены, но не работали[27]. И только со второй половины 1918 года в этой сфере наметились некоторые позитивные сдвиги[28].

Определенные трудности были у уездных исполкомов и в создании аппаратов внешкольных подотделов. Объём их работы был очень большим и разноплановым, требующим от специалистов определенной квалификации, поэтому отделы народного образования старались прежде всего обеспечить специалистами внешкольные подотделы и их секции. Так, например, поступили в Краснинском уезде Смоленской губернии, где работа внешкольного подотдела велась в рамках нескольких секций. Некоторые из них в процессе своего становления преобразовывались в самостоятель­ные подотделы. В Вязьме в конце 1918 года из театральной секции внешкольного подотдела был образован самостоятельный театральный подотдел, значительно расширивший штаты своих сотрудников, что позволило  ему  активизировать свою деятельность в масштабах всего уезда.

Областные, губернские и уездные органы власти в результате поисков наиболее приемлемой управленческой структуры изобретали все новые формы организации своих аппаратов, иногда даже мешающие выполнению возложенных на них задач. Чаще всего, по прихоти местных чиновников, произвольно изменялись число и компетенция подотделов и секций отделов народного образования[29]. В Ельнинском уезде вся хозяйственная деятельность школ находилась даже не в руках отдела народного образования, а в ведении уездного Совета Народного Хозяйства. Только с января 1919 года она перешла в руки вновь созданного финансово-хозяйственного подотдела уездного отдела народного образования[30].

В 1918 году в Западной области были попытки более мелкого, чем уезды, административно-территориального деления — на районы. Однако эта практика не нашла широкого распространения. Только в Ельнинском уезде был выделен Починковский район, исполнительный комитет которого имел 6 отделов, в том числе и отдел народного образования. Такое деление как бы предопределило создание в будущем нового уезда, а на тот момент времени позволило оживить культурно-просветительную работу в отдаленном от  центра уезда районе[31].

Что касается создания волостных органов Советской власти, то на III областном съезде Советов была поставлена задача — выйти в практической работе именно на уровень волостей, однако справиться с ней в полной мере не удалось. Волостные отделы народного образования не могли быть образованы в основном из-за отсутствия необходимых специалистов. Всеми вопросами просвещения на местах без какого-либо контроля волисполкомов чаще всего ведали школьные советы и комитеты.

Если первые шаги советов по строительству органов управления народным образованием в Западном регионе России  с начала октябрьских событий 1917 года можно охарактеризовать, как спонтанные действия по созданию  на местах хоть какого-то подчиненного им аппарата управления просвещением,  то с весны 1918 года уже прослеживается целенаправленный процесс строительства качественно новой системы народного образования на всех уровнях. Разнообразие ее структурных форм было обусловлено теми социально-экономическими и политическими обстоятельствами, в которых создавались и действовали местные отделы народного образования. Суммируя содержание материалов, относящихся к концу 1918 года, можно констатировать, что структура органов народного образования приобрела  некоторое единообразие, значительно укрепилась и стала более жизнеспособной.

[1] Государственный архив Смоленской области (ГАСО). Ф.19. оп.1. д.50.  л.27;  д.74. л.11.

[2] В.И. Морошкин окончил физико-математический факультет Московско­го университета и еще до революции активно трудился на ниве прос­вещения. После Октябрьской революции работал заведующим отделом народного образования земской управы, а затем председа­телем Ельнинского исполкома.

[3] ГАСО. Ф.372. Оп.1. Д.2. Л.15-17, 25, 65.

[4] См.: Народное просвещение. 1919. № 9-10. С.72-73.

[5] Протокол III съезда Советов рабочих, крестьянских и солдатских депутатов Сычевского уезда. 19-25 марта 1918 года. Сычевка, 1918. С.5, 16-18.

[6] ГАСО. ф.19. Оп.1. Д.50. Л.27.

[7] ГАСО. Ф.273. Оп. 1. Д.15.  Л.8.

[8] ГАСО. Ф.400. Оп.1. Д.7.  Л.8.

[9] II съезд Советов Западной области. Смоленск, 1918. С. 1, 4-5.

[10] См.: II съезд Советов Западной области. Смоленск, 1918. С. 1, 4-5, 16.

[11] Кнорин Вильгельм Георгиевич (1890-1938) — видный деятель Ком­мунистической партии и Советского государства,  член партии с 1910 г., историк-публицист. Делегат всех съездов партии с XIII по ХVII. В Смоленске работал с 18 февраля 1918 по 12 июня 1920 г., редактировал газету “Звезда”, потом “Известия Смоленс­кого Совета”, возглавлял местную организацию Пролеткульта, был лектором областной партийной школы. В 1920 г. — председатель Смоленского уездно-городского комитета партии.

[12] II Съезд Советов Западной области. Смоленск, 1918. С. 7.

[13] Доклад о деятельности отдела народного образования Западной области III областному съезду Советов. 10 сентября 1918 г.  Смоленск, 1918. С.2.

[14] См.: Установление Советской власти в Калужской губернии: Сборник документов.  Калуга, 1957. С.317-322.

[15]  ГАСО. Ф.19. Оп.1. Д.12. Л.12.

[16] Там же. С.1-2.

[17] ГАСО. Ф.19. оп. 1. Д.35. Л.3-4.

[18] ГАСО. Ф.650. оп.1. Д.10. Л.140.

[19] Там же. Л.4.

[20] ГАСО. Ф.650. Оп.1. Д.22. Л.2.

[21] ГАСО. Ф.650. Оп.1. Д.10.Л.259.

[22] ГАСО. Ф.19. Оп.1. Д.388. Л.23.

[23] ГАСО. Ф.19. Оп.1. Д.207. Л.3.

[24]  Мелешко А.М. К вопросу об оформлении однопартийной системы в СССР. Минск, 1969. С.176.

[25] Отчет Гжатского уездного съезда Советов крестьянских рабочих и красноармейских депутатов. 26 июня 1918 г.  Гжатск, 1918. С.8.

[26] См.: Раевский Н.А. Из истории разгрома кулацко-эсеровского мятежа в Гжатском уезде в ноябре 1918 г. (По воспоминаниям участников) // Материалы по изучению Смоленской области. Вып. 3. Смоленск, 1959. С.127-139.

[27] ГАСО. Ф.19. Оп.1. Д.204. Л.1-5.

[28] ГАСО. Ф.372. Оп.1. Д.2. Л.65.

[29] ГАСО. Ф.19. Оп.1. Т.2. Д.1035. Л.1.

[30] Доклад Ельнинского Совета Народного Хозяйства VIII крестьянскому съезду Советов.25-27 августа 1918 г. Общий обзор по народно­му хозяйству. Ельня, 1918. С.1;

 ГАСО.  Ф.400. Оп.1. Д.114. Л.207; ГАСО. Ф.19. Оп.1. Т.2.  Д.1035. Л.1.

[31]Протоколы и постановления VIII съезда Советов Ельнинского уез­да. 25-27 августа 1918 г. Доклады с мест. Ельня, 1918. С.2-3.