Чой Доккю
Старший научный сотрудник Исследовательского фонда Когурё (Сеул)
Процесс индустриализации России проходил в условиях сохранения самодержавной системы власти. Это позволяло царской семье вмешиваться в политику индустриализации, проводимую Министерством финансов. Управляемая правительством индустриализация представлялась эффективным методом догнать более развитые в экономическом отношении европейские страны. При этом царь мог изменить экономический курс, в случае если развитие индустриализации потребовало бы изменение политической системы. Царь и его окружение были заинтересованы не в создании отечественной индустрии, основанной на принципе свободной конкуренции, а в установлении монополии существующих предприятий, особенно в военной промышленности.
После японо-китайской войны, в правящих верхах России получила поддержку дальневосточная политика, основанная на методах военно-силовой экспансии. Против этого активно выступал министр финансов С.Ю.Витте. Укрепить позиции России в борьбе держав на Дальнем Востоке было возможно только при создании там мощного военно-морского флота. Отечественный флот на Балтике уступал германскому, Черноморский флот фактически был лишен выхода в открытый океан, а, следовательно, военно-морские силы на Тихом океане рассматривались не только для обороны побережья, но и в качестве орудия агрессивной стратегии.
Существенное изменение положения России в дальневосточном регионе в связи со строительством Сибирской железной дороги и итогами японо-китайской войны, требовало коренного пересмотра военно-морских задач. Именно здесь к моменту открытия Сибирской магистрали следовало построить такой боевой флот, который обеспечивал бы безусловное превосходство России над флотом Японии, снизив его политическое давление на Тихом океане, защитив русские владения и соседей России.[1] В 1895-96 гг. в морском ведомстве уже образовалась влиятельная группа, во главе с великим князем Александром Михайловичем. Она настойчиво требовала усиления флота на Дальнем Востоке против Японии, и рассматривала Германию, как менее вероятного врага.[2]
Строительство мощного флота было необходимо для защиты всей Сибири, и в особенности Восточной, которая занимала ключевое место в стратегии Николая II. Александр Михайлович убеждал Николая II в том, что ему предстояло великое дело – «приобщение Сибири к общей жизни Европейской России и охрана ее интересов на Дальнем Востоке от посягательств как со стороны Японии, так и самого опасного врага – Англии», подобно тому «как Великий Петр и Великая Екатерина» открыли России доступ к Балтийскому и Черному морям, связали ее с западноевропейским миром. Для обеспечения торгового и экономического развития всей Сибири нужен был беспрепятственный выход в море, а недопущение врагов к российским берегам составляло главную задачу будущего Тихоокеанского флота. В связи с этим, Александр Михайлович предлагал ежегодно прибавлять к бюджету морского ведомства 4⅓ млн. руб., не жалея средств на создание мощного флота и его базы, хотя жертвы, приносимые государством для защиты Восточной Сибири могли оказаться чрезмерными.[3]
Пытаясь получить поддержку своему проекту, Александр Михайлович обратился к императору с докладной запиской. Он резко критиковал деятельность Морского министерства, лично Великого князя Алексея Александровича и поддерживавшего его адмирала Н.М. Чихачева. Александр Михайлович предлагал царю пересмотреть утвержденную программу судостроения в специально созданной для этого комиссии, в которую следовало бы назначить и тех, кто не был согласен со взглядами Чихачева. Адмирал Чихачев, давая свой отзыв о записке Александра Михайловича, протестовал против предложений об усилении флота на Дальнем Востоке и просил его уволить от должности управляющего Морским министерством. Последнее было исполнено, и на его место был назначен вице-адмирал П.П.Тыртов.[4]
Судостроительная программа требовала около 200 миллионов рублей. Для государственного бюджета это было весьма обременительно. Министр финансов Витте выдвинул ряд предложений по сокращению ассигнований на эту программу. Он указывал, что Япония не сможет осуществить свои судостроительные программы ранее 1905 года, вопреки уверениям русского морского ведомства, считавшего возможным их окончание к 1903-му году. Министр финансов отмечал нецелесообразность ассигнования средств исключительно на усиление военно-морских сил в Тихом океане, оставляя без удовлетворения военно-морские потребности в других морях, а также то, что противником России на Дальнем Востоке могут оказаться, кроме Японии, также и европейские морские державы. В таком случае, Тихоокеанскому флоту пришлось бы иметь дело не с одним японским, а коалиционным флотом, и русская эскадра, даже значительно увеличенная согласно проектированному плану судостроения по сравнению с настоящим его составом, могла бы оказаться гораздо слабее своих противников.[5]
Между тем царь поддержал позицию морского ведомства, выступив против доводов Витте. 19 февраля 1901 г. Николай II на всеподданнейшей записке генерал-адмирала Алексея Александровича написал следующее: «1) уменьшение нашего судостроения недопустимо; 2) представить мне соображения до какого максимального состава должен быть доведен наш флот в ближайшее 20-летие, принимая во внимание политические задачи России в Европе на Ближнем и Дальнем Востоке, а также увеличение сил наших соседей; 3) программу судостроения разработать на 20 лет, начиная с 1902 г., в соответствии с желательным составом флота; 4) исчислить расходы, потребные как на исполнение ее, так и на увеличение личного состава, расширение портов и пр.; 5) все судостроение обязательно исполнить на русских казенных и частных заводах и верфях»[6].
Получив эти указания, Морское министерство приступило к составлению проекта 20-летней судостроительной программы. Материалы по этой программе, ориентированной на 1903-1923 гг. были разосланы Главным Морским штабом на отзыв ряду адмиралов, с мнением которых ведомство считалось. Из поступивших ответов особенно интересен отзыв великого князя Александра Михайловича, который был одним из главных вдохновителей сосредоточения флота на Тихом океане. Он указывал, что рассчитывать на тихоокеанскую эскадру для обороны Балтийского моря нельзя ибо, если бы даже изменившаяся обстановка и позволила бы ей уйти с Дальнего Востока, она все равно не дошла бы на Балтику быстрее чем за два месяца, а к этому времени Балтийский флот был бы значительно ослаблен в условиях военных действий, и пришедшей эскадре Тихого океана пришлось бы встретить более серьезного противника. Он высказался за то, чтобы на Дальнем Востоке не обострять отношения с Японией и Китаем, быть всегда готовыми к войне с этими двумя государствами, для чего содержать в полной готовности к бою эскадру Тихого океана, по составу не уступающую в силах японскому флоту. В связи с этим, морское ведомство представило доклад о немедленном ассигновании средств в счет 20-летней программы, чтобы сейчас же дать заказы заводам, не допуская остановки их работы.[7]
Николай II высказался за обсуждение этого вопроса на Особом совещании, отметив, что: «Судостроение не может приостанавливаться без самых вредных для государства последствий».
Александр Михайлович продолжал выступать за усиление флота. На совещании по вопросу о поощрении отечественного судостроения он отметил, что в 1901 г. на съезде горнопромышленников в Харькове, был впервые поставлен представителями железоделательной промышленности вопрос о создании нового рынка сбыта металла путем возрождения отечественного судостроения. По его мнению, когда в 1897-1898 гг. министр финансов Витте издал закон о поддержке каботажа и освобождении от пошлин производимых за границей морских судов, т.е., по-сути, предпринял меры, способствовавшие развитию русского торгового флота, производство металла еще не достигло достаточно высокого уровня, а поэтому усилия правительства на первых порах были обращены только на поощрение мореходства. Александр Михайлович отметил, что эти меры дали значительные результаты в смысле увеличения тоннажа торгового флота, но при этом почти весь капитал шел на развитие иностранного судостроения. По его мнению, поскольку положение на металлическом рынке изменилось, своевременным было бы, сохраняя прежние благоприятные условия для развития мореходства, принять меры к тому, чтобы в дальнейшем флот сотрудничал с отечественными заводами; одним их способов поощрения этого стало бы установление премий за построенные в России суда из русского металла.[8]
Однако мнение великого князя Александра Михайловича об оказании поддержки путем премий и субсидий русским судостроителям противоречило курсу экономической политики С.Ю.Витте. Когда Витте приглашал великого князя на пост председателя Совета по делам торгового мореплавания, он ожидал, что великий князь будет для него ширмой, но тот попытался сохранить за собой полную свободу действий. Это привело к конфликту между ними. Великий князь пожаловался, что на журналах заседаний Комитета по портовым делам Витте сделал пометки напротив тех мест, где обсуждался вопрос об оказании поддержки русским судостроителям путем выдачи строительных премий или другими способами правительственного воздействия: «Все это непосредственно портового комитета не касается».[9] В своем письме товарищу министра финансов В.И.Ковалевскому 9 апреля1902 г. великий князь выразил свое недовольство тем, что в кустарном деле тоже не налажена организация, и, что в один прекрасный день он просто откажется от участия в советах, комитетах, и вообще от всякого сношения с министром финансов и отдастся исключительно военно-морскому делу. Он писал, что уроки убийства Н.П. Боголепова, Д.С. Сипягина показывают, что надо сплотиться для дружной работы на пользу отечества, а выходит что, кроме розни ничего нет. В заключение он подчеркнул, что все это идет на пользу общим врагам, элементам беспорядка и революции, цель которых – показать, что в России все идет неладно.[10]
Между тем проект поощрения судостроения из русских материалов привлек большое внимание в правящих кругах. 17 июня 1902 г. в письме Витте Министр земледелия и государственных имуществ заявил о желательности поддержки путем пособий в размере разницы стоимости постройки морского судна за границей и в России.[11] 7 ноября 1902 по указу царя было образовано Главное управление торгового мореплавания и торговых портов для оказания необходимой помощи судостроению. Начальником этого главного управления на правах министра был назначен великий князь Александр Михайлович.[12] Решение было принято без Государственного Совета и совещания с кем бы то ни было, т.е. как писал С.Ю. Витте «совсем конспиративно»[13].
Став министром, великий князь Александр Михайлович начал вмешиваться в дела Министерства финансов. Витте, со своей стороны, давал ему постоянный отпор, а потому Александр Михайлович стал подавать царю записки с жалобой на Витте.[14] Между ними началось ожесточенное соперничество за руководство экономической политикой. Великий князь поддерживал государственный контроль над экономикой путем государственного субсидирования и правительственного воздействия, а Витте настаивал на поощрении частного предпринимательства. В центре этого соперничества оказался рижский судостроительный завод «Ланге и сын». Судьба завода во многом зависела от соотношения сил между великим князем и Витте во внутренней и внешней политике России.
Завод «Ланге и Сын» находился в стесненных условиях и тяжелой зависимости от кредитовавшего его банка. Заводу предстояло или прекратить деятельность, или же трансформироваться из судостроительного в чисто механический[15]. В связи с намечавшимися значительными казенными заказами на усиление военно-морских сил на Дальнем Востоке возникла мысль о поддержке завода. Для осуществления этой цели было признано необходимым приобрести в распоряжение великого князя Александра Михайловича такую часть акций этого завода, которая обеспечила бы влияние Главного Управления на ведение дела предприятия.
Судостроительный завод «Ланге и сын» был приобретен в казну путем покупки всех его акций на основании утвержденного царем 26 декабря 1903 г. всеподданнейшего доклада великого князя Александра Михайловича, главного управляющего Торговым мореплаванием и портами, всего за номинальную сумму 600,000 руб., из которых была уплачена позаимствованная временно из специальных средств Комитета по портовым делам сумма 420000 р. Деятельность завода за предыдущие годы закончилась с убытком. К январю 1904 г. он составил 108024 р., что и послужило основанием для уступки при установлении продажной цены акций.
Начало русско-японской войны дало повод великому князю Александру Михайловичу вновь говорить о необходимости для России иметь сильный флот на Тихом океане. В Санкт-Петербурге, по инициативе князя С.С. Абамелек-Лазарева и других лиц, образовался кружок, который для сооружения флотилии из подводных лодок уже к 6 февраля 1904 г. успел собрать свыше 250000 руб. В газетах появились публикации о пожертвованиях князя Кочубея, Н.Перцова и др., которые, внеся значительные суммы, призывали русское общество к жертвам на усиление военного флота. 6 февраля 1904 по приказу царя был образован «Особый комитет по усилению военного флота на добровольные пожертвования» под председательством великого князя Александра Михайловича.
При полном отсутствии каких бы то ни было данных о тех средствах, коими можно будет располагать, Комитет, естественно, не мог продумать определенную программу судостроения. Стремясь, однако, как можно скорее усилить флот, увеличив количество его боевых судов, Комитет, прежде всего, предпринял ряд мер для изыскания возможности приобретения судов за границей. Но все это не привело к положительным результатам. Из-за строгости нейтралитета, объявленного всеми государствами Европы и Америки, вывести военное судно из иностранного порта оказалось совершенно невозможным. Великий князь Александр Михайлович решил поэтому приступить к сооружению судов по специальному заказу на российских заводах, конечно привлекая завод «Ланге». Особый комитет отдал предпочтение постройке быстроходных минных крейсеров с водоизмещением от 500 до 615 тонн.
Во время русско-японской войны при распределении заказов Особого комитета по усилению флота на добровольные пожертвования, завод «Ланге и сын» принял на себя постройку 8 из общего числа заказанных Комитетом 18 минных крейсеров. Однако оказалось, что собственного оборотного капитала у этого предприятия, сохранившего и после приобретения казной всех его акций акционерную форму, не имелось вовсе, вследствие чего Правление завода, для уплаты расходов по производству, продолжало пользоваться поддержкой С.-Петербургского Международного коммерческого банка, который открыл ему кредит под обеспечение облигаций. Общая сумма задолженности завода к 1 января 1904 года достигла 783,760 руб., в том числе Международному банку завод был должен 361,228 руб.
При таких обстоятельствах, предположение об упрочении финансового положение завода могло бы оправдаться лишь при условии получения им непрерывного ряда выгодных заказов, прибыль от которых и служила бы источником для постепенного погашения обязательств и возмещения, с течением времени, сделанного на приобретение акций заимствования из специальных средств портовых сборов.
Убежденным сторонником усиления флота в Тихом океане являлся бывший командующий эскадрой в Тихом океане и член Комитета по усилению флота Ф.В. Дубасов. В своей записке, содержавшей оценку положения России на море и соображения о мерах для усиления флота от 10-го сентября 1904 г. он предложил заложить одновременно постройку очень большого числа судов. С отправлением 2-ой эскадры Тихого океана на Дальний Восток, по мнению Дубасова, русская 2-ая эскадра должна была заставить японский флот принять бой, разбить этот флот, и занять необходимую для России базу «Масанпо». Япония же никогда не примириться с таким результатом войны, и вынужденная в случае успеха России сложить оружие, снова возьмется за него, как только соберется с силами. Учитывая, что Япония дальновидно позаботилась уже о создании нового флота, Дубасов приходил к заключению, что России необходимо сделать то же самое, т.е. теперь же строить флот и флот более мощный, нежели японский. Дубасов считал, что вопрос о строительстве не менее 10 броненосцев, 15 крейсеров и соответствующего числа минных судов, требовал безотлагательного обсуждения и решения в правительстве.[16] Вопрос этот был тесно связан с судьбой завода «Ланге и сын».
Главным предметом полемики между министром финансов В.Н. Коковцовым и вице-адмиралом Ф.В. Дубасовым стало изыскание средств для надлежащего подъема общей боевой готовности России. Полемика началась с всеподданнейшего доклада Коковцова 3 декабря 1904 г., в котором тот изложил в главных чертах следующие положения: 1) никакое государство, а тем более Россия, не в состоянии одновременно с ведением войны усиливать в сколько-нибудь значительной степени свою боевую готовность на суше, а тем более на море; 2) восстановление Россией боевого флота до окончания войны должно быть по необходимости ограничено пределами выданных уже заказов и использованием существующих судостроительных верфей и их готовности к сооружению боевых судов.[17]
В своей записке великому князю Алексею Александровичу 22 декабря 1904 г., Дубасов критиковал заключения Коковцова, и высказал принципиально иную точку зрения. По мнению Дубасова, в условиях войны всякое государство, если оно только не желает лишиться плодов предпринятой борьбы, непременно должно своевременно озаботиться об усилении своей боевой готовности на суше, а тем более на море, для того чтобы быть в состоянии поддерживать вооруженной рукой свои последующие требования. «Чем можем мы уже после того как вооруженное сопротивление Японии будет сломлено, поставить ее в положение необходимости непременно принять наши требования? – спрашивал Дубасов, – Чем можем мы также, одновременно с этим, дать отпор и всем враждебным притязаниям, какие могли бы быть предъявлены нам державами, т.е. Англией и США, не участвовавшими в войне?»
Дубасов считал, что России необходимо создать боеспособную боевую силу и озаботиться об этом одновременно с ведением войны. Министр финансов, со своей стороны, пытался доказать, что тех средств, которыми будет располагать Россия в 1905 г., окажется достаточно лишь для покрытия текущих бюджетных расходов и чрезвычайных расходов на ведение войны, и что, поэтому, из этих средств совершенно невозможно выделить что-нибудь на усиление боевой готовности на суше или на море.
В.Ф. Дубасов подчеркивал, что усиление флота отнюдь не сопряжено с немедленной уплатой необходимой для того суммы и что постройка современных боевых судов, требует даже при самом спешном ее выполнении, от 12 до 24 месяцев, а окончательный расчет производится обыкновенно по сдаче корабля, и, таким образом, уплата всей суммы распределяется не менее как на два и даже на три года. Поэтому если бы заказ судов был сделан теперь же, то для расчетов по такому заказу, из средств 1905 года не потребовалось бы никаких выплат, и покрыть их не представилось бы затруднения. Вместе с тем, Дубасов предложил заимствовать самые выгодные для этой потребности средства, а именно из внешнего кредита. Он объяснял, что промышленники всех стран будут готовы принять этот заказ на условиях, чтобы уплаты по постройке кораблей были рассрочены Россией на время, какое царское правительство признает для себя менее обременительным, лишь при условии, что за это им уплачивался банковский процент, который они сами должны платить на взятые из европейских банков ссуды. Таким образом, по мнению Дубасова, появлялась возможность не только удовлетворить в самый короткий срок потребность в кораблях, но еще совершить финансовую операцию на весьма выгодных условиях, так как без всяких комиссионных расходов и даже без всяких забот, правительство получало бы натурой именно то что ему было нужно и для чего ему, во всяком случае, пришлось бы сделать денежный заем.
Дубасов утверждал, что судостроительная деятельность России не должна оставаться в тех узких рамках, какие ей ставятся, и что царское правительство должно приступить к осуществлению строго обдуманной программы постройки нового и сильного флота, для чего необходимо, прежде всего, заложить все, что возможно на отечественных верфях, а то, что она построить у себя не может, заказать за границей.
Как видно, в действительности же суть дискуссии между Коковцевым и Дубасовым заключалась в выяснении вопроса о положении России при заключении мира с Японией. И дело не в усилении боевой готовности России, а в такой группировке действующих на мировой арене политических сил, на которую Россия в случае необходимости могла бы твердо опереться, и которую поэтому дипломатии России предстояло создать. Министр финансов полагал, что от образа действий дипломатии России будет в большой степени зависеть успех той мирной борьбы, которую России в минуту заключения мира с Японией, придется вести с державами, не участвовавшими в войне.
Однако оспорить логику Дубасова так же довольно трудно и нельзя не согласиться с бывшим командующим эскадрой Тихого океана, что ни в одной области человеческих отношений эгоизм не пользуется такими широкими и общепризнанными правами как в области отношений международных. Что в этой сфере, по мнению Дубасова, эгоизм прямо возведен в степень добродетели, и что то, что называется национальной политикой государств и что, в сущности, представляет собою самое яркое выражение национального эгоизма, является в глазах всего человечества очень большой заслугой. Исходя из этих соображений, он приходил к заключению, что «союзы России удавались, и царское правительство действительно могло извлечь из них некоторую пользу только тогда, когда Россия побеждала и были силы; когда же могущество России было ослаблено, весь мир злорадствовал и поднимался на нас с редким единодушием». Поэтому, перефразируя слова министра финансов, Дубасов с полным убеждением заявил, что если Россия безотлагательно не создаст сильный боевой флот, который был бы в состоянии защищать ее интересы с оружием в руках, то царское правительство, наверное, останется без всякой помощи, совершенно одиноким, и никакие усилия и никакое искусство дипломатии не выведут Россию из тяжелого одиночества.[18]
В результате полемики было образовано Особое совещание под председательством Д.М.Сольского для обсуждения вопроса о судостроении и ассигновании дополнительного кредита на постройку судов, и о новой программе судостроения.[19] Параллельно с этим в начале апреля 1905 г. по инициативе Николая II состоялось Особое совещание под председательством великого князя Алексея Александровича по обсуждению новой судостроительной программы.[20] В состав Особого совещания входили министры: иностранных дел В.Н.Ламздорф, финансов В.Н.Коковцов, военный В.В.Сахаров, государственный контролер Г.П.Лобко, а также управляющий Морским министерством, наместник царя на Дальнем Востоке и, наконец, директор Департамента экономии Государственного совета Д.М.Сольский. Заключение Особого совещания было таково: Морское министерство может рассчитывать на получение в течение семи лет ежегодного кредита в 75 млн. руб. для расширения флота на Балтике и в Тихом океане.
Однако, как известно, через месяц разразилась цусимская катастрофа. В связи с этим министр финансов и Д.М.Сольский направили председателю Особого совещания письмо, в котором просили его доложить царю, что отказываются от своего прежнего мнения о безусловном развитии Тихоокеанского флота и полагают необходимым строить только суда для Балтийского и Черного морей, в связи с чем они предлагали вновь поставить на обсуждение вопрос о программе судостроения. 13 июня 1905 г. Николай II повелел Морскому министерству разработать другую судостроительную программу и рассмотреть ее в только что образованном Совете государственной обороны, на заседании под его председательством. В Морском министерстве создали специальную комиссию для составления этой программы, но комиссия вскоре прекратила свое существование в связи с реорганизацией Морского ведомства и назначением нового морского министра.[21]
Между тем, хотя при переходе акций в Главное управление завод «Ланге и сын» и получил заказы от Комитета по усилению флота на добровольные пожертвования (8 минных крейсеров по 500 тонн каждый) и от самого Главного управления (1 ледокол, 1 портовый пароход и 4 катера), но заказы эти не принесли ожидавшихся от них выгод, вследствие неоднократных забастовок рабочих, в ходе революции 1905 г.
По поводу заимствований, произведенных правлением завода из Петербургского Международнаго банка, выяснилось, что банк открыл кредит под обеспечение облигаций еще во время нахождения акций в частных руках. В сентябре 1905 года банк поставил вопрос не только о прекращении дальнейшего кредита, но и немедленной уплате долга. Однако, благодаря содействию Министра финансов Коковцова, банк согласился продлить кредит даже с увеличением его суммы, всего до 700000 руб., из 7% годовых, по 1 июля 1906. При этом великий князь Александр Михайлович, со своей стороны, обещал принять все меры к немедленному заключению заводом контрактов по предоставленным ему заказам, а равно к выдаче заводу аванса в счет платежей по этим заказам и к своевременному погашению заводом долга Банку. Более того, великий князь Александр Михайлович убедил царя наложить резолюцию на всеподданнейший доклад товарища главного управляющего Торговым мореплаванием и портами: «Желательно, чтобы Морское министерство поддержало завод дальнейшими заказами». В этом докладе 26-го сентября 1905 г. отмечалось, что тайный советник Рухлов сообщал о поддержке, оказанной банком заводу для урегулирования его финансового положения, и о необходимости скорейшего предоставления ему новых заказов на постройку минных судов. Царь сообщил о своем решении морскому министру А.А. Бирилеву. В письме морскому министру 30 сентября 1905 г., великий князь Александр Михайлович подчеркнул, что положение завода всецело зависит от своевременного получения им новых заказов, и всякое замедление в этом отношении грозит не только ухудшением финансового положения предприятия, но и прекращением дальнейших работ. К тому же он добавил, что в виду крайне обострившегося рабочего движения в Прибалтийском крае, окончательное прекращение работ на заводе было бы весьма нежелательно, так как возрастание числа безработного люда до крайности увеличило бы для администрации трудность умиротворения волнений среди местного населения.[22]
Однако, не смотря на прошение великого князя Александра Михайловича, морской министр отказался дать заказ заводу «Ланге» на постройку судов по прежним чертежам. В своем письме Александру Михайловичу 4 ноября 1905 г. Бирилев пояснил причины невозможности дать заказ заводу «Ланге»: «1) в настоящее время с ясностью определись существенные выгоды применения турбинных двигателей, взамен прежних поршневых машин, и Морской технический комитет признал теперь своевременным и необходимым на всех вновь предназначенных к постройке судах устанавливать турбины; 2) подобные суда по прежним чертежам не будут вполне отвечать современному развитию техники и боевому опыту, и затрачивать большие суммы денег из ассигнований значило бы Морскому министерству только с явной целью поддержки сравнительно незначительного завода, было бы не целесообразно»[23]. В связи с этим, после отставки великого князя Александра Михайловича, морской министр высказал министру торговли и промышленности В.И. Тимирязеву твердое убеждение, что Морское министерство ни под каким предлогом не примет на себя акций завода «Ланге» и не возьмет его в свое управление. По его мнению, дело это настолько невыгодно для Морского министерства, что если бы министерство передало бы все акции даром и платило бы ежегодные субсидии, то и тогда все-таки пришлось бы отказаться от предложения. Бирилев считал, что «иметь судостроительный завод в казенном управлении весьма неудобно и в особенности же вдали от центрального управления». Кроме того, при значительном сокращении ассигнований на Морское министерство, постройка судов будет сокращена до предела и заказов заводу «Ланге» не предвидится.[24]
Таким образом, попытки великого князя Александра Михайловича при поддержке царя продолжать государственный контроль над частной отраслью экономики и повлиять на военно-морское дело, оказались неудачными. Это связано с тем, что 17 октября царь с большой неохотой подписал Манифест, изменивший основы государственного строя Российской империи. В результате, на основании Указа 27 октября 1905 г. Главное управление торгового мореплавания и портов было включено в состав вновь образованного Министерства торговли и промышленности. В связи с отставкой великого князя Александра Михайловича, Министерству торговли и промышленности пришлось заняться вопросом о дальнейшей судьбе перешедшего в его ведение завода «Ланге».
Министерство, прежде всего, остановилось на мысли о передаче завода частным предпринимателям, путем продажи им принадлежащих казне акций завода. Однако при рассмотрении вопроса о дальнейшей судьбе завода «Ланге и сын», Министерство торговли и промышленности не могло не обратить внимание, прежде всего, на то обстоятельство, что заводу Комитетом по усилению флота был дан заказ на постройку 8-минных крейсеров на общую сумму 5 952 880 руб. Три из них уже были сданы Морскому министерству, в то время как заводу осталось закончить постройку остальных пяти крейсеров. Можно было надеяться, что продолжение работы даст заводу возможность выполнить весь заказ, но для этого было необходимо сохранение возможности пользоваться предоставленным ему со стороны Петербургского Международного банка кредитом. В случае прекращения гарантии, данной банку, он, несомненно, тотчас же закрыл бы кредит правлению завода, следствием чего было бы приостановление правлением платежей, объявление несостоятельности акционерного общества «Ланге и сын» и закрытие самого завода. При этом возникает вопрос о том положении, в котором оказались бы 5 крейсеров на сумму в 3 720 550 руб., заказанные заводу Комитетом по усилению флота и ему не сданные. Едва ли могло быть сомнение в том, что прекращение работ по изготовлению этих крейсеров, со стороны общественного мнения было бы осуждено, как «бесплодное израсходование значительной суммы, собранной путем всенародной подписки с патриотической целью». Этого обстоятельства было бы более чем достаточно, чтобы дать повод для взрыва общественного негодования, как против Особого Комитета, так и против Министерства торговли и промышленности. На Особый комитет пали бы упреки за то, что, давая заказы на столь значительную сумму, он не удостоверился в твердости финансового положения завода. Министерство же подверглось бы порицанию со стороны Совета Министров за то, что, не приняв мер к обеспечению исполнения заказов, оно дало повод для нареканий на правительство.
Вместе с тем, однако, министерство приняло во внимание то соображение, что заведывание таким чисто коммерческим предприятием как судостроительный завод, не имеющий возможности существовать без получения постоянных заказов от частных лиц или других казенных ведомств, являлось для Министерства Торговли и Промышленности владением, не соответствующим цели образования этого министерства. Отсутствие у завода собственного оборотного капитала вызывало опасение о возможности потери вложенных в предприятие сумм, заимствованных из специальных средств Комитета по портовым делам. Особенное же беспокойство возбуждала необходимость пользоваться частным кредитом, без уверенности в получении достаточного количества заказов, которые дали бы возможность хотя бы постепенного погашения долга Международному банку и прочим кредиторам. Ситуация сильно обострилась, когда Международный банк, во время перехода завода в ведение Министерства торговли и промышленности, поднял вопрос о том, принимает ли оно на себя ту же гарантию, которая была дана банку по долгу завода ведомством великого князя Александра Михайловича.
При таких обстоятельствах, появилась необходимость разрешения вопроса о предпочтительности, в качестве исхода из объясненного затруднительного положения, немедленного закрытия завода, продажи его акций в частные руки или другому ведомству, или, наконец, постепенной ликвидации предприятия.
В связи с этим, министр торговли и промышленности В.Тимирязев во всеподданнейшей записке от 31 декабря 1905 г. предложил продлить гарантию долга правления Рижского судостроительного завода «Ланге и сын» Международному банку в сумме 710 600 руб., с тем, чтобы, по исчерпании сего кредита, никакой дальнейшей помощи заводу не оказывалось; и принять меры к тому, чтобы заводом к 1 июля 1906 г. были окончены все заказы, полученные от Комитета по усилению флота. 5 января 1906 г. министр финансов в своем письме на имя графа С.Ю.Витте, признал необходимым безотлагательно принять меры к возможно скорейшему освобождению казны от этого предприятия, с наименьшими для казны убытками, путем ли продажи завода или ликвидации производства. По мнению министра финансов, окончательный вердикт по этому делу должен быть вынесен на ближайшем заседании Совета Министров.
18 января 1906 года состоялось заседание Совета Министров по делу судостроительного завода «Ланге и Сын». Совет Министров отметил, что оставление этого завода в ведении казны в дальнейшем весьма не желательно, так как завод никакого оборотного капитала не имеет, казенных заказов для него не предвидится, и, следовательно, в дальнейшем, будет лишь требовать все новых пожертвований со стороны Государственного казначейства. По данным из записей Совета Министров, заслуживал самого серьезного внимания вопрос о дальнейшей судьбе неоконченных еще заказов. При закрытии завода, оказалось бы невозможным окончить работы по постройке 4-х из 8 минных крейсеров, заказанных Комитетом по усилению флота на добровольные пожертвования. Более чем вероятно, что такой исход работ по заказам, произведенным за счет всенародного достояния, вызовет нежелательные нарекания. Совет Министров пришел к заключению, чтобы предоставить министру торговли и промышленности полномочия принять меры для немедленного закрытия завода. На заседании Совета Министров 17 октября 1906 г. было принято по этому заводу соответствующее постановление и списаны все убытки завода (1 237 170 руб.) за счет казны.[25] Чего же добился Александр Михайлович, будучи главой нового министерства? В своих воспоминаниях С.Ю. Витте писал, что «ничего положительного, а только развел злоупотребления». Он высказал свое мнение о вреде женитьбы русского великого князя на царской дочери, что сильно вредило государству, так как в руках царской семьи сосредотачивалась сильная власть. В истории с заводом «Ланге и сын» отразился противоречивый характер развития российского капитализма в условиях сохранения самодержавного режима власти. Разрешить это противоречие можно было, только ограничив произвол царской семьи в результате установления конституционной монархии и учреждения Государственной Думы. После окончания Русско-японской войны Россия приступила к реализации новых судостроительных программ.
[1] РГАВМФ. Ф.417. Оп. 1 Д.1467. Л. 27-38об.: Журнал совещания по вопросу об установлении судостроительного плана на пятилетие с 1896-1900 г. 22 марта 1895.
[2] Петров М.А. Подготовка России к мировой войне на море. М.,;Л. 1926. С. 45-47. Управляющий морским министерством адмирал Чихачев, совершенно не разделявший этого взгляда, всеми силами противился переброске сил и внимания на Дальный Восток и стал во враждебную позицию к Александру Михайловичу
[3] РГАВМФ. Ф. 763. Оп. 1. Д. 41. Л. 1-35: Записка вел.кн. Александра Михайловича «Соображения о необходимости усилить состав русского флота в Тихом океане», 1896. Б/д.
[4] Отставка адмирала Чихачева вынудила дядю царя Алексея Александровича угрожать подать прошение об отставке, если Александр Михайлович не принесет официальных извинений. В результате Александру Михайловичу самому пришлось на некоторое время выйти в отставку. Великий князь Александр Михайлович. Книга воспоминаний. М., 1991. С.166-167.
[5] РГИА. Ф. 560 Оп. 22. Д. 201. Л.53-57об: Отзыв на записку вел.кн.Александра Михайловича – Письмо министра финансов вел.кн. Александру Михайловичу 30 июня 1896 г.
[6] РГАВМФ. Ф.417. Оп. 1. Д. 2305 Л. 1-2об.: Всеподданнейший доклад генерал-адмирала Алексея Александровича, 19 февраля 1901 г.
[7] Петров М.А. Подготовка России к мировой войне на море. М.,;Л. 1926. С. 53-56.
[8] РГИА. Ф.95. Оп. 4. Д.395. Л.1-5: Журнал состоявшегося 19 декабря 1901 г. под председательством вел.кн. Александра Михайловича, совещания, по вопросу о поощрении отечественного судостроения.
[9] РГИА. Ф. 1622. Оп. 1. Д.31. Л.1-1об.: Копия собственноручного письма вел.кн. Александра Михайловича к Витте, 7 апреля 1902 г.
[10] РГИА. Ф. 1622. Оп. 1. Д.26. Л.1-2: Копия собственноручного письма великого князя Александра Михайловича к В.И.Ковалевскому, 9 апреля 1902 г.
[11] РГИА. Ф. 95. Оп. 4. Д.395. Л.97-97об: Письмо Министра земледелия и государственных имуществ министру финансов, 17 июня 1902 г.
[12] РГИА. Ф. 1241. Оп. 16. Д. 1. Л.18: Справка о приобретении Главным управлением торгового мореплавания и портов акций Рижского судостроительного завода «Ланге и сын».
[13] Витте С.Ю. Воспоминания. М., 1960. Т.2. С.235.
[14] Там же.
[15] Завод «Ланге и сын» был основан в Риге в 1869 двумя предпринимателями, А. Ланге и И.Скуйне. В 1886 г. Скуйе вышел из предприятия, причем фирма завода названа была «Ланге и сын», к этому времени число рабочих до 150 человек // Море и его Жизнь, № 25-26. С.462-463.
[16] РГИА. Ф. 1622. Оп.1. Д.265. Л. 1-11: Записка вице-адмирала Ф.В. Дубасова от 10 сентября 1904 г.
[17] РГИА. Ф. 1622. Оп. 1. Д.267. Л. 1-13: Записка председателя Морского технического комитета вице-адмирала Ф.В.Дубасова генерал-адмиралу вел.кн. Алексею Александровичу, 22 дек. 1904г.
[18] РГИА. Ф. 1622. Оп. 1. Д.267. Л. 1-13: Записка председателя Морского технического комитета вице-адмирала Ф.В.Дубасова генерал-адмиралу вел.кн. Алексею Александровичу, 22 дек. 1904г.
[19] РГИА. Ф. 40. Оп. 1. Д. 40. Л.4-5: Письмо государственного контролера П. Лобко графу Д.М.Сольскому, 4 марта 1905 г.
[20] Шацилло К.Ф. Русский империализм и развитие флота накануне первой мировой войны(1906-1914). М.., 1968. С. 50-52.
[21] Там же.
[22] РГАВМФ.Ф.427. Оп.1.Д.1473.Л.20-21об.: Письмо вел.кн.Александра Михайловича А.А.Бирилеву, 30 сен. 1905 г.
[23] Там же. Л.22-22об: Письмо А.Бирилева вел.кн.Александру Михайловичу, 4 ноября 1905 г.
[24] РГАВМФ. Ф. 427. Оп. 1. Д.1473. Л. 22-22об.: Письмо А.А.Бирилева В.И.Тимирязеву, 10 декабря 1905 г.
[25] РГАВМФ. Ф.427. Оп. 1.Д.1572. Л. 71-75: Особый журнал Совет Минстров, 17 октября 1906 г., О ликвидации дел акционерного общества Рижского судо-и машиностроительного завода «Ланге и сын». На документе резолюция Николая II: «согласен», в Царском селе, 4 ноября 1906 г. (См.: Совет Министров Российской империи 1905-1906 гг.: Документы и материалы. Л., 1990. С. 174-176).
