А. Н. Цамутали
Во второй половине XIX в. так называемые деловые круги значительно расширяют сферу своего влияния и начинают, как нам представляется, заявлять свои претензии на то, чтобы оказывать свое влияние и в таких областях жизни России, как военное дело, всегда находившееся в непосредственном подчинении императора. Пример проявления такого рода претензий я вижу в издании И. С. Блиохом в начале 1890-х гг. нескольких книг, прежде всего пятитомника «Будущая война в техническом, экономическом и политическом отношениях»,1 однотомника «Будущая война, ее экономические причины и последствия»2 и «Общие выводы из сочинения «Будущая война в техническом, экономическом и политическом отношениях»».3
О том, что предпринятые И. С. Блиохом издания, посвященные будущей войне, не были оставлены без внимания в военных кругах, свидетельствует то, что в вышедшем в 1911 г. т. 4 «Военной энциклопедии» И. Д. Сытина была помещена статья «Блиох Иван Станиславович».4 В ней он был представлен, как «экономист, автор и издатель» который «кроме своих работ по политическому, экономическому и железнодорожному делу, где он являлся крупным деятелем», «издал сочинение, представляющее большой интерес для военного мира под названием «Будущая война в техническом, экономическом и политическом отношениях». «В этом труде, говорилось далее в статье, — приняли участие офицеры всех главных европейских армий, в том числе и наши офицеры Генерального штаба».5 Задачей, которую, по мнению автора энциклопедической статьи, хотел решить Блиох, издавая книгу о будущей войне, было «развитие в народных массах сознания необходимости разоружения».6 По смыслу статьи получалось, что вопреки задаче, поставленной самим Блиохом, в его книге «много интересных данных и оригинальных замечаний о характере военных действий в Западном крае в случае столкновения России с Германией». Объяснялось это тем, что Блиох — «уроженец Западного края». В статье утверждалось, что книга Блиоха «встретила много возражений со стороны воен[ных] авторитетов, а последовавшие затем войны опровергли эти выводы». Упоминалось также об открытом за год до смерти Блиоха музее Войны и Мира в Цюрихе, в котором были собраны «ценные коллекции оружия и обмундирования всех стран и эпох, батальной живописи и портреты воен[ных] деятелей».7
Ко времени издания книг о будущей войне И. С. Блиох был уже известным в деловом мире финансистом и экономистом. В конце 1850-х—начале 1860-х гг., когда была предпринята реформа Польского банка, связанная с именами ее инициатора председателя банка Б. Непокойчицкого и готовившего проект реформ польского финансиста Л. Кроненберга, И. С. Блиох вместе с другими «представителями польской финансовой элиты» вошел в состав Комитета, созданного для подготовки проекта нового устава этого банка.8
С Ю. Витте, в бытность свою на службе в Обществе Юго-Западных железных дорог, близко знал И. С. Блиоха. По словам С. Ю. Витте, именно в это время И. С. Блиох «стал» «во главе всего дела Юго-Западных железных дорог».9 С. Ю. Витте относил И. С. Блиоха к числу «самых крупных» «железнодорожных королей наряду с С. С. Поляковым, П. И. Губониным, В. А. Кокоревым, Л. Л. Кроненбергом, И. Г. фон Дервизом и К. Ф. фон Мекком.10 Блиох, по словам С. Ю.-Витте, начал свою карьеру «маленьким подрядчиком», «совсем необразованным», но затем благодаря тому, что «человек он был чрезвычайно способный», «нажился и оперился». Затем «был настолько умен, что на несколько лет удалился за границу и там самообразовался», «даже слушал лекции в немецких университетах». Далее Витте рассказывает, как Блиох «явился в Царство Польское», женился на дочери доктора Кроненберга, католичке, в связи с чем и сам перешел в католичество, «поселился в Варшаве, приобрел большой дом, имел банкирскую контору и начал строить уже целые железные дороги».11 И. С. Блиох, как банкир-предприниматель, как отмечается в исторической литературе, сыграл «значительную роль в экономической жизни России».12 По словам Витте, «Блиох был человек по природе не глупый, в высшей степени образованный и талантливый, но с недостатками». К числу «недостатков» Блиоха Витте относил «способность» «зазнаваться» и «большую долю нахальства». С известной долей иронии Витте отзывался о литературных опытах Блиоха, поскольку «все его ученые труды писались не им, а писались различными писателями и специалистами за деньги, которые он им платил».13 правда, на «свои» труды, как явствует из комментариев к «Воспоминаниям» Витте (издание 1960 г.), Блиох получал казенные субсидии.14 Назвав изданную Блиохом «Историю русских железных дорог», Витте затем сообщает о том, что «в последнее время» Блиох «очень пропагандировал идею мира», и продолжает: «С этой целью он ездил за границу, устраивая там различные конференции, даже являлся к молодой императрице, как только она вышла замуж за императора Николая II, желая привлечь к себе ее симпатии, но, кажется, здесь ничего не выгорело».15
Подготовка нескольких трудов, посвященных проблеме «Будущая война», по-видимому, была начата И. С. Блиохом в конце 1880-х—начала 1890-х гг. Первые публикации появились на страницах «Русского вестника» в 1893 г. В это время военным министром был II. С. Ванновский, а начальником Главного штаба — Н. Н. Обручев. Они были очень разными людьми с точки зрения их политических симпатий. Лояльность П. С. Ванновского по отношению к самодержавию был вне всякого сомнения, а на Н. Н. Обручева16 падала тень в связи с его либеральными колебаниями в начале 1860-х гг., особенно во время польского восстания 1863 г., в подавлении которого он отказался участвовать.17 Так или иначе при обшей консервативной направленности политики в царствование Александра III не только Н. Н. Обручев, но и П. С. Ванновский сумели избежать ломки милютинской системы управления военным ведомством, а контрреформы в вооруженных силах были сведены к минимуму (упразднение военных гимназий, восстановление кадетских корпусов и т. п.) 18. Книги же Блиоха ставили от имени частного лица, за спиной которого стояли сторонники радикальных преобразований, ряд важных вопросов, в ней шла речь о масштабах, которые могла обрести будущая война. Предусматривалась в первую очередь возможность войны с Германией,19 обращалось внимание на опасность, которую таит в себе «загадочный характер» германского императора Вильгельма II.20 На примере Германии предсказывались политические последствия войны. Говорилось, что в начале войны возможен подъем патриотических настроений, но в дальнейшем сложится ситуация, в которой станет ясно, что, ввязавшись в войну, Германия рискует «империей», может оказаться перед угрозой революции.21 Возможная война рассматривалась с различных точек зрения. Разбирались различные варианты военных действий, возникших между Россией и Германией. Особое место занимали расчеты, касавшиеся возможных людских потерь, расходов на военные нужды. Обращалось внимание на необходимость разработки специальных планов ведения «хозяйства» на случай войны.22 Вместе с тем имелось в виду сложное финансовое положение, в котором находились Россия. В связи с этим рекомендовалось разумно распределять расходы.23 Один из советов предусматривал соотношение расходов на сухопутную и морскую оборону. Рекомендовалось в первую очередь иметь в виду сухопутную оборону. 24 Большое место было отведено перспективам развития военной техники. Примером рекомендаций по техническим проблемам может служить предложение строить в первую очередь не броненосцы, а легкие крейсера.25
Инициатива Блиоха свидетельствовала не только о том, что в печати стали обсуждать вопросы, касавшиеся связи военного обеспечения страны с состоянием ее экономики, но и о том, что финансово-промышленные деятели, типа «железнодорожного короля» и банкира Блиоха, заявляют о своей готовности участвовать в решении важнейших проблем не только финансового и промышленного состояния страны, но и проблем ее обороны. Такая настойчивость была особенно заметна на фоне невнимания глав военного ведомства к таким вопросам. Критика военного министерства в таких изданиях, как книги Блиоха носила скрытый характер. После же русско-японской войны со статьями, указывающими на недостатки военного ведомства, выступает все большее число авторов. Характерным примером была публикация статьи, написанной Д. А. Милютиным. Помимо Милютина с критикой военного министерства выступали и молодые офицеры, в первую очередь военные инженеры, генштабисты, моряки, прозванные за свою оппозиционность военному министру «младотурками».
В 1912 г. Д. А. Милютин, доживавший свой век в Крыму, написал «Старческие размышления о современном положении военного дела в России», которые были опубликованы в «Известиях императорской Николаевской военной академии».26 Милютин сетовал, что план реформ, проводимых им, после смерти Александра II. не получил своего дальнейшего воплощения в жизнь. С этим обстоятельством Милютин связывал поражение русской армии в русско-японской войне. При этом он указывал на отдаленность театра военных действий и видел основных виновников в лице политиков, не сумевших оценить степень развития военного дела в Японии, отмечая недостатки, имевшиеся у Алексеева, Куропаткина, Линевича, оказавшихся во главе военного руководства на Дальнем востоке. Коснувшись действий, которые следовало предпринять, анализируя уроки русско-японской войны, Милютин рекомендовал ускорить освоение Дальнего Востока, и перечислял ряд неотложных мероприятий, осуществление которых должно было способствовать улучшению состояния вооруженных сил России.
Милютин считал необходимым сократить и повысить боеспособность армии, особенно подчеркивал преимущества ориентации вооруженных сил на активные боевые действия. Он писал, что «надежнейший способ обороны есть наступательный образ действия».27
Отмечая наметившийся к началу XX в. рост численности армий, их «громадность», Милютин писал, что «характерные черты боевых столкновений совершенно изменились».»28 Он отмечал, что ни главнокомандующий, ни командующий армией не могут «собственными глазами обозревать растянутый тактический строй, на котором ведется бой». В этой связи он считал ближайшим требованием «усиление личной «инициативы» не только в среде начальствующих лиц, но понижая до младшего офицера, даже до простого солдата, а, во-вторых, необходимость большей самостоятельности в составе не только каждой армии, но и каждого корпуса и даже дивизии». В этой связи Милютин указывал на необходимость внести изменения в уставы и продумать, как лучше и разумнее «должен быть введен в воспитание войск так называемый принцип личной инициативы».29
Милютин писал о необходимости всемерного внимания к развитию военной техники, использованию новых видов оружия. Он сетовал, что в русской армии еще мало используются автомобили, недооцениваются возможности воздухоплавания, с горечью писал, что «громадная наша матушка-Россия движется вперед на два века позади передовых народов Западной Европы» 30.
Милютин критиковал руководство военного ведомства с позиций устраненного в свое время реформатора. Не менее острая критика и требования кардинальных преобразований в армии раздавались из среды образованной части русских военных — офицеров Генерального штаба, военных инженеров, военных моряков. В их кругу росло недовольство В. А. Сухомлиновым, который, будучи военным министром, больше занимался интригами, тратил время и средства на бесконечные преобразования военной формы, то есть на то, что служило развлечением для Николая II, но не приносило реальной пользы военному делу. Одним из таких офицеров, которых в военной среде прозвали «младотурками», был В. Ф. Новицкий (1869—1929). Выпускник Академии Генерального штаба (1895), участник русско-японской войны, он был одним из наиболее активных среди «младотурок», военным писателем, чьи статьи и книги были проникнуты идеей кардинального реформирования. В военных кругах многие с интересом читали книгу В. Ф. Новицкого «На пути к усовершенствованию государственной обороны». Популярным был изданный в 1913 г. сборник статей В. Ф. Новицкого «Помни войну!». Слушатели военных академий пользовались подготовленным В.-Ф. Новицким курсом «Высшая стратегия» (СПб., 1913).
В. Ф. Новицкий призывал устранить «пережитки», сохранившиеся в системе государственной обороны. Вокруг его предложений было немало дискуссий. Некоторые из них, быть может, и в наши дни кое-кому могут показаться спорными. Так, будучи убежден в «устарелости самих казачьих войск»,31 В. Ф. Новицкий писал, что «казачество во всех его видах уже отживает свой век, если даже уже и не отжило, а потому, быть может, пришла пора постепенно упразднить казачьи войска, превращая их в обыкновенное гражданское население, обязанное общими повинностями, управляемое на общем основании с прочим населением империи.32 По мнению В. Ф. Новицкого, следовало из военного министерства «вывести и военно-медицинское ведомство».33 В частности, по его мнению, «сама военно-медицинская академия» представляла собой «явный пережиток старого, какую-то странную смесь военного с гражданским… 34 Полагал он также разумным вывести из военного ведомства топографов». Как видим в своих предложениях В.Ф. Новицкий шел порой настолько далеко, что они и многим нашим современникам, и тем, кто склонен возродить казачьи войска, и тем, кто представляют медицинскую и топографическую службу, покажутся слишком радикальными.
Рассуждая о состоянии и о наиболее разумной численности вооруженных сил, В. Ф. Новицкий утверждал, что «лучшие армии» -«сравнительно небольшие» 35. Недостатками, присущими русской армии, по мнению В. Ф. Новицкого, считался «невысокий образовательный уровень офицеров»,36 несовершенная система продвижения по службе,37 недостаточное материальное обеспечение.38 Пережитком, который следовало отменить, В. Ф. Новицкий считал привилегии, сохранившиеся в гвардии в кавалерии. Считая нужным смягчить нормы поведения, В. Ф. Новицкий предлагал разрешить офицерам вне части и во внеслужебное время носить штатское платье.39
В. Ф. Новицкий оказался в числе наиболее деятельных участников предпринятого по инициативе известного московского издателя И. Д. Сытина, предложившего «младотуркам» свою помощь. И. Д. Сытин понимал, что русско-японская война «показала все наши военные прорехи». По его мнению, «при замечательном солдате и очень недурном офицере мы все-таки были разбиты маленькой державой, которая сыграла роль библейского Давида, поразившего Голиафа». И. Д. Сытин, полагая, что причин поражения в войне было много, вместе с тем считал, «что не последнюю роль в этом сыграла наша крайняя военная отсталость». Одну из бед русской армии И. Д. Сытин видел в том, что ее «обслуживала жалкая никчемная газетка, где бездарность шла рука об руку с баснословным невежеством». Он имел в виду официальный орган Военного министерства газету «Русский инвалид». В самом этом названии, по мнению И. Д. Сытина, «запечатлелась как бы насмешка истории»: «инвалид, т. е. калека, человек на костылях, беспомощный обитатель богадельни».40 Сытин утверждал, что «всегда удивлялся, как мало вкуса» у «военных деятелей, которые с самого начала не догадались по крайней мере переименовать свой официоз». Невысокого мнения был Сытин и о немногочисленных военных журналах, прежде всего о журнале «Разведчик». Этот журнал, возмущался Сытин, «был на откупе у бывшего приказчика в книжном магазине Фену-Березовского, который и сказками и ласками снискал пожизненную благосклонность военного министерства и отравлял молодое офицерство полуграмотными статейками во вкусе Сухомлинова». Сытин считал, что «Русский инвалид» и «Разведчик» «отличались крайней бессодержательностью, барабанным топом изложения и таким невежеством, что «изречения» их часто входили в пословицу». По его мнению, «на эту монопольную литературу военного министерства нельзя было смотреть иначе, как на срам». Это тем более беспокоило Сытина, поскольку он был убежден в том, что военное министерство никак не старается использовать прогрессивно настроенных офицеров, особенно молодых. По этому поводу он писал: «Люди талантливые, свежие, знающие толк в военном деле, не имели в литературе угла, где могли бы преклонить голову. Они могли хоть звезды с неба хватать, но эти звезды никому не были нужны, и никто ими не интересовался, потому что целых 100 лет на поучение всей русской армии бормотал только «Инвалид», и никто, кроме «Инвалида»». «Жалкое состояние венной литературы» подало Сытину «дерзкую мысль»: «попробовать перешагнуть через этих монополистов» и «дать армии что-нибудь настоящее, значительное и нужное». В своем намерении Сытин был тем более убежден, поскольку считал, что в военных академиях есть «непочатый край военных специалистов», представляющих «силу, которая дремлет где-то под спудом». Сытин хотел эту «силу» «приблизить к армии», «сделать военное знание достоянием каждого, кто носит военный мундир».41 Сытин не рассчитывал на помощь со стороны военного министерства, и для него вопрос, «что же дать нашей армии, как и с чем к ней подойти», «долго оставался нерешенным». Толчком к практическим действиям послужило неоднократное обращение к Сытину «группы молодых офицеров-академиков», просивших помочь им в издании независимой от военного министерства газеты «Военный голос». Эта газета начала было выходить в 1906 г., но была закрыта по приказу военного министра. В 1910 г. были предприняты попытки возобновить ее издание. Сытин не согласился быть издателем «Военного голоса». «При наличии военной цензуры и при военном министре Сухомлинове издание военное газеты» казалось ему «делом ненадежным». Вместо возобновления «военного голоса» Сытин предложил обратившимся к нему офицерам принять участие в создании «Военной энциклопедии». Сначала намерение Сытина «застало офицеров врасплох».42 Но затем Сытин разъяснил, какое издание имеется в виду: «Русской армии нужна научная военная литература, нужно, чтобы каждая отрасль военного дела нашла широкое, вполне современное научное освещение. Это работа громадная, которая потребует сотен рук. Все лучшие силы русской армии могут принять в ней участие». Этим целям и должна была отвечать «Военная энциклопедия», рассчитанная «главным образом» на «офицера, военного специалиста и техника». Одновременно Сытин рисовал перед своими собеседниками возможный план дальнейших действий. Этот план предусматривал, что и «солдатская масса» тоже «должна получить свою долю в научном знании». Поэтому он предлагал «наряду с «Военной энциклопедией»» «снабдить всю армию маленькими библиотечками и подумать о развитии прикладных знаний у русского солдата». Сытин был убежден, что солдаты должны получить популярные «сельскохозяйственные книжки», «ремесленные пособия», «книжки по всем отраслям кустарного производства». В его представлении, в представлении человека, вышедшего из народа, человека предприимчивого и делового солдат надо приобщать к знаниям. Обращаясь к своим собеседникам офицерам. Сытин говорил: «…я вижу и знаю, что за четыре года солдатской службы человека можно научить не только ружейным приемам». Далее, развивая свою мысль, Сытин уточнял: «Казарменный досуг можно наполнить очень полезным содержанием. Надо, чтобы за время своей службы солдат имел возможность учиться всему, что потом пригодиться ему в деревне. Надо, чтобы полуграмотный и неграмотный сделался не только грамотным, но и знающим человеком, чтобы он был не только учеником в казарме, но и учителем в своей деревне». На этот раз предложение Сытина «было принято молодыми офицерами с чрезвычайным сочувствием». «Мысль о военной газете была оставлена, и, не теряя времени, мы быстро организовали, так сказать редакторский комитет будущей «военной энциклопедии»‘», — вспоминал И. Д. Сытин. И. Д. Сытин постарался, чтобы редакция «Военной энциклопедии» «и в материальном отношении была независима». Для нее он снял хорошее помещение на углу Морской улицы и Невского проспекта, каждый редактор и каждый сотрудник получали «достаточное содержание и высокий гонорар».43
«За свою долгую издательскую жизнь, — писал И. Д. Сытин, — я убедился на практике, какую громадную роль в литературном труде играет писательский комфорт и как много значит он для продуктивности труда и его качества».44 Поэтому, по его мнению, «для «Военной энциклопедии» было сделано все: садись и работай в тепле и комфорте и не думай о завтрашнем дне». И. Д. Сытина радовало, что его начинание получило одобрение. На торжественном молебне «было много друзей, много сочувствующих: заслуженные военные, депутаты Государственной думы, петербургская интеллигенция и в особенности военная молодежь». Вскоре редакция стала устраивать «субботние чаи», на которых читались доклады о значении военного образования и важности предпринятого труда. На этих чтениях «посетителей и слушателей было так много, что в большом зале редакции трудно было протолкнуться». И. Д. Сытин, человек по роду занятий далекий от армии, радовался, что «семя упало на добрую почву», что он, как ему казалось, «нащупал тот стержень, вокруг которого возможно было объединить нашу военную и невоенную интеллигенцию». Подтверждение своим оптимистическим настроениям И. Д. Сытин видел в том, что «тома энциклопедии выходили один за другим, и, по отзывам специалистов, качество работы не оставляло желать ничего лучшего: и по изяществу издания, и по содержанию наша энциклопедия была не только не ниже, но во многом даже превосходила европейские издания этого типа». В налаженной работе помимо четырех редакторов участвовали еще десять помощников редакторов и около ста сотрудников.45 В Петербурге при редакции была особая наборная, особая рисовальная и мастерская для изготовления клише. Все тексты набирались под непосредственным наблюдением редакции и затем в готовом виде отправлялись в Москву для печати.46 И. Д. Сытину и его единомышленникам «казалось, что все идет как нельзя лучше». «На нашей стороне было живое сочувствие образованного общества, к нам прислушивались военные авторитеты, нами живо интересовалась военная интеллигенция, и в деле нашем принимало участие все, что было лучшего в русской армии: талантливые, знающие, живые, полные энергии люди», — вспоминал И. Д. Сытин.
Единственное, но весьма существенное препятствие, на которое наткнулись создатели «Военной энциклопедии», представляло собой верхушку военного ведомства. Издатель «Энциклопедии» И. Д. Сытин, редакторы и другие ее создатели «решительно не нравились военному министерству и в особенности военному министру Сухомлинову», — писал И. Д. Сытин, и уточнял: «Какая-то, если можно так выразиться, наследственная тупость и столетняя привычка к «Инвалиду» мешали министерству понять все значение этого большого, национального дела». В своих воспоминаниях И. Д. Сытин подчеркивал особую подозрительность и недоброжелательность руководства военного министерства к офицерам, сотрудничавшим в «Военной энциклопедии»: «Офицеры, которые у нас работали, считались слишком молодыми и едва ли даже вполне благонадежными». Такое отношение со стороны военного министра удивляло И. Д. Сытина и вызывало у него досаду. С чувством обиды он вспоминал: «Издание «‘Энциклопедии» и весь огромный труд, который был предпринят для этого, не только не пользовались сочувствием и внимание военного министерства, но вызывали даже непонятное мне раздражение с его стороны. ‘»Какие-то либералы в мундирах что-то такое пишут. а какой-то чудаковатый купец из Москвы тратит миллионы рублей на издание их трудов», — так думало военное министерство при виде 19 томов «Военной энциклопедии»».47
Некоторым утешением для И. Д. Сытина было то, что в отличие от военного министра морской министр адмирал И. К. Григорович находил издание «Военной энциклопедии» «громадным трудом государственной важности» и «положительно не находил слов», чтобы выразить «свое удивление и свой восторг» по поводу этого издания. По словам И. Д. Сытина, И. К. Григорович так оценивал издание «Военной энциклопедии»: «Это подвиг. Это огромная, беспримерная заслуга перед Россией. Ничего подобного у нас никогда еще не было. Сколько знания, какая любовь к делу и какое изящество формы. Я даже представить себе не могу, что эта колоссальная работа выполнена по частной инициативе и на частные средства. Такого подарка Россия еще не получала».48
Сытин хлопотал о том, чтобы «вся редакция была представлена царю» и «лично преподнесла ему» готовые тома «Военной энциклопедии». Однако, в военном министерстве, по словам Сытина, «категорически возражали против такого представления», а Сухомлинов «разрешил» только одному Сытину явиться к царю и преподнести ему «общий труд». Сытин находил, что такое предложение выглядит «смешно»: «офицеры и генералы русской армии не могли даже «повергнуть к стопам» монарха свой военный труд, а он, «человек штатский, не имеющий никакого понятия о военном деле, должен был выступать вместо генералов и полковников». Сытин «наотрез
отказался от такого предложения», «и отказался не без чувства раздражения». Ему «казалось невероятным, даже чудовищным, чтобы во время ужасной войны, когда обыкновенно на помощь зовут живых и мертвых, пятилетний труд целой сотни военных специалистов не вызвал желания даже ознакомиться с ним, даже взглянуть на него» 49. Помимо того, что содержание «Энциклопедии» стоило 100 тысяч рублей в год, а вся работа свыше трех миллионов, Сытина возмущало, как можно было «не воспользоваться научным опытом военных специалистов, которые пять лет работали и отдали делу все свои знания и всю свою энергию». 50
«Ни один восточный деспот не решился бы на такую бессмысленную глупость», — восклицал Сытин и продолжал: «Но Сухомлинов решился». Далее Сытин вспоминал, что «был у этого министра только один раз», но ему «и пяти минут разговора было вполне достаточно, чтобы понять, в чьих руках находилась защита России и кто правил нашей бедной армией». Прием у военного министра очень живописно описан в воспоминаниях Сытина: «Тучный генерал встретил мен, держа в руках собственноручное и очень милостивое письмо императрицы, в котором выражалась благодарность за содействие и помощь министра по устройству лазаретов, состоящих под ее покровительством. С письмом царицы Сухомлинов носился, как с писаной торбой. Он его всем показывал, всем читал и вслух выражал свой восторг: его так безмерно осчастливили!» Воспроизведя эту сцену, Сытин продолжал: «Что-то подхалимское и едва ли искреннее было в этом подчеркнутом «верноподданстве». И это так вытягивалось, что противно было говорить с таким «лукавым царедворцем»». В сложившейся ситуации помог морской министр И. К. Григорович, который относился к изданию «Военной энциклопедии», в отличие от Сухомлинова, «с живейшим участием». Он-то, по предположению Сытина, и «сумел заинтересовать царя». Впечатление Николая 11 от представленного ему издания было благоприятным. Сытин пишет: «Царь внимательно просмотрел наш огромный груд и выразил удовлетворение, что это издание, о котором он ничего не знал, вышло в России, и притом вышло на частные средства». Однако, «царское благоволение, — с горечью писал Сытин, — не сдвинуло нашего дела с мертвой точки» и продолжал: «Нужды нет, что царь был доволен», что «морской министр восхищался», «сухопутный министр и его «окружение» были против и наши 18 томов не нашли доступа в действующую армию и никому не принесли никакой пользы. На нашем пути стоял пень и перепрыгнуть через него было невозможно даже с помощью царя» 51 .
И. Д. Сытин тяжело переживал равнодушие, проявленное военным министром к изданию «военной энциклопедии»: «Пять лет труда пропали даром. Несколько миллионов рублей было брошено в печку, а мои мечты о создании в русских полках библиотечек прикладных знаний так и остались мечтами»,52 — горько сетовал И. Д. Сытин и делал печальный вывод: «Ни »Энциклопедия», ни солдатские библиотеки никому не пригодились, и когда всех редакторов «Энциклопедии» взяли на войну, я остался один у разбитого корыта со своими 18 томами великолепно изданной «Энциклопедии»». По словам И. Д. Сытина, за 60 лет работы ему пришлось пережить «много ударов судьбы», но «такого бессмысленного удара», как с неприятием военным министерством «Военной энциклопедии», он не «получал никогда». Печальный рассказ о судьбе «Военной энциклопедии» И. Д. Сытин завершал словами: «Военной державе в военное время не пригодились военные знания. Можно ли было пойти еще дальше по пути самодурства и безответственной тупости!»53
Изложенные выше эпизоды с попыткой, в одном случае одного из крупнейших предпринимателей, во втором — крупнейшего издателя России принять участие в обсуждении насущных проблем реформирования вооруженных сил России, служат, как нам представляется, яркими примерами того, как представители деловых кругов стремились добиться влияния в одном из наиболее закрытых ведомств — военном ведомстве.
1 Блиох И. С. Будущая война в техническом, экономическом и политическом отношениях. СПб., 1898. Т. 1-5.
2 Блиох И. С. Будущая война, ее экономические причины и последствия. СПб., 1893.
3 Блиох И. С. Общие выводы из сочинения «Будущая война в техническом, экономическом и политическом отношениях». СПб., 1898.
4 Военная энциклопедия. СПб., 1911. Изд. И.Д. Сытина. Т. 4 С. 569-570.
5 Там же. С. 569.
6 Там же. С. 569-570.
7 Там же. С. 570.
8 Правилова Е.А. Финансы империи: деньги и власть в политике России на национальных окраинах. СПб., 2006. С. 343.
9 Из архива С.Ю. Витте. Воспоминания. СПб., 2003. Т. 1. Кн.1. С.109.
10 Там же.
11 Там же. С. 110.
12 Ананьич Б.В. Банкирские дома России. 1860-1914 гг. Очерки истории частного предпринимательства. Л. 1991. С. 12, 132, 137.
13 Из архива С.Ю. Витте. Воспоминания. Т.1. Кн. 1. С. 111.
14 Витте С. Ю. Воспоминания. Т. 1. М., 1960. С. 519.
15 Из архива С. Ю. Витте. Воспоминания. Т. I. Кн. 1. С. 112.
16 О Н. Н. Обручеве см.: Айрапетов А. Р. Забытая карьера «русского Мольтке». Николай Николаевич Обручев (1830—1904). См. также рецензию Ю. Г. Алексеева на эту книгу: Отечественная история. 2001. № 4. С. 190— 192.
17 См.: Из архива С. Ю. Витте. Воспоминания. Т. 1. Кн. 1. С. 248—249.
18 См.: там же. С. 46.
19 Блиох И. С. Будущая война. Т. 5. СПб., 1898. С. 330.
20 Там же. С. 340.
21 Там же. С. 332.
22 Там же. С. 461.
23 Там же. С. 460.
24 Там же. С. 472.
25 Там же. С. 452.
26 Милютин Д. А. Старческие размышления о современном положении военного дела в России // Известия императорской Николаевской военной академии. 1912. № 30.
27 Там же. С. 846.
28 Там же. С. 848.
29 Там же. С. 849.
30 Там же. С. 857.
31 Новицкий В. Ф. На пути к усовершенствованию государственной обороны. СПб., 1909. С. 37.
32 Там же. С. 38.
33 Там же. С. 41.
34 Там же. С. 42.
35 Там же. С. 43.
36 Там же. С. 107.
37 Там же. С. 109—111.
38 Там же. С. 117—118.
39 Там же. С. 140—143.
40 Сытин И. Д Страницы пережитого. Современники о И. Д. Сытине. М., 1978 С. 102.
41 Там же. С. 103.
42 Там же. С. 104.
43 Там же. С. 105.
44 Там же. С. 105—106.
45 Там же. С. 106.
46 Там же. С. 106—107.
47 Там же. С. 107.
48 Там же. С. 107—108.
49 Там же. С. 108.
50 Там же. С. 108—109.
51 Там же. С. 109.
52 Там же. С. 109—110.
53 Там же. С. 110.
Добавить комментарий